Судьба Нагорного Карабаха будет зависеть от событий в регионе

Гюльнара Инандж

Предоставление статуса государства Косово, признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, по мнению многих экспертов, могло спровоцировать всплеск сепаратизма в других регионах мира. Но особой активности, в надежде оказаться в числе «следующих», не оказалось. Все дуло в том, что у каждого конфликта свое приоритетное место в геополитике, в разделе миропорядка. Тему в эксклюзивном интервью Новости-Азербайджан комментирует эксперт Государственной Думы Российской Федерации, эксперт по этноконфликтам Виталий Трофимов-Трофимов.

— Создается впечатление, что Россия планирует добиться принятия Абхазии и Южной Осетии в состав СНГ. Заранее известно, что Азербайджан и Молдова не согласятся с вхождением этих сепаратистских регионов в состав СНГ. Какую стратегическую цель несет эта попытка?

— Курс Москвы в отношении двух новых республик южного Кавказа – создание двух автономных государств, которые могли бы обеспечить свое собственное экономическое развитие. Однако проблема малых государств в современных глобальных экономических условиях такова, что все рынки поделены между ведущими державами, и новым государствам крайне трудно найти свою экономическую нишу. Очень часто новые государства вынуждены идти на оказание недобросовестных или преступных услуг, чтобы хоть как-то обеспечить бюджетные поступления.

Чтобы такая судьба не постигла Абхазию и Южную Осетию, они вынуждены либо получать постоянные транши из российского бюджета, либо искать способы найти свою нишу в рамках если не глобального рынка, то хотя бы регионального – в рамках СНГ, ОЧЭС и других структур. В настоящее время Россия оказывает значительную финансовую помощь этим странам, но такая ситуация не продлится долго. Абхазии и Южной Осетии рано или поздно придется искать какие-то формы кооперации, а другим государствам помогать им в интеграции, так как если экономика этих дух новых государств не сможет обеспечивать наполняемость бюджета, они превратятся в государства, где правят наркомафия и террористические сети. Так же, как это происходит в Косово. В Москве чувствуют эту угрозу, поэтому Россия добивается максимального вовлечения абхазской и южноосетинской экономики в региональные экономические структуры, включая СНГ.

Да, Азербайджан и Молдавия, а также и некоторые другие страны, не готовы в настоящее время к сотрудничеству с новыми государствами, ни в рамках СНГ, ни на двусторонней основе. Я думаю, это временное явление. Монголию после провозглашения независимости в 1924 году тоже мало кто желал признать суверенным государством. Те, кто были противниками ее независимости, сейчас называют ее «стратегическим партнером».

— В 2005 г. Российская Дума внесла на обсуждение, но не приняла проект закона о принятии в состав РФ автономных областей и республик, существующих в бывшем пространстве Советского Союза. Интересно, что и в обсуждениях этого законопроекта подразумевались Абхазия, Южная Осетия и Приднестровье. После признания Косово Москва предупреждала о возможности признания с ее стороны независимости именно этих сепаратистских регионов.

— Действительно, такой законопроект был. У него было много критиков, справедливо полагающих, что процедура включения в состав России новых субъектов не нуждается в дополнительном законе, и достаточно того, что эта возможность предусматривается российской конституцией. Их точка зрения, в конечном счете, победила.

Под такими потенциальными республиками и областями различными аналитиками и партийными лидерами подразумевались Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, северные области Казахстана и другие регионы. Однако надо понимать, что нельзя включить государство в состав другого государства без явной выраженной воли объединения в этом государстве. Пока россияне, абхазы и южные осетины не изъявят такое желание, не проведут референдум, соответствующий высоким нормам международного права, рано говорить о каких-то объединениях в одно государство. Противников такого объединения тоже много во всех трех государствах.

— Получается, что для России Нагорный Карабах имеет иной геополитический груз. Так как Россия неоднократно заявляла, что не намерена признать какой-либо иной статус НК, кроме автономии в составе Азербайджана. В чем заключается подобная обособленность политики России в вопросе НК?

— У России нет единой политики в отношении всех этнополитических конфликтов на постсоветском пространстве. Те люди, которые принимают участие в разрешении подобных конфликтов: Модест Колеров, Дмитрий Козак – видят разные причины в возникновении подобных конфликтов и понимают, что подходы к разрешению должны быть тоже разными. Поэтому проблема Нагорного Карабаха рассматривается отдельно от Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья. Насколько здесь именно геополитические интересы – сказать сложно. На первом месте интерес России в том, чтобы не усугублять иммиграцию в Россию из Нагорного Карабаха, а также не дать закрепиться в регионе преступным сообществам и организациям.

Широкая автономия, на которой настаивает Москва, не случайна. Возвращение к советской модели автономной области означает вернуть Нагорный Карабах в то русло, которое и привело к современному его состоянию. Передать Нагорный Карабах Армении также рассматривается как несправедливое решение. В настоящее время, несмотря на кризис идей по урегулированию конфликта, есть понимание того, что автономия в любом случае обеспечит больше возможностей для строительства мира в Карабахе.

— Одной из причин вышесказанного является вхождение НК в геополитическое пространство, приграничное с Ираном, что придает конфликту другое политическое начало, требующее другую плоскость торгов с США.

— Геополитическое положение Нагорного Карабаха в контексте возможного вторжения в Иран действительно интересно, однако мне кажется, что в качестве плацдарма будет использоваться скорее иракский Курдистан. Во-первых, потому что цели вторжения находятся гораздо южнее Кавказа (на территории иранского внутреннего Азербайджана практически нет ядерных заводов, хранилищ и ключевых военных объектов), во-вторых, режим в Ираке значительно более лоялен, по сравнению со сложной конфликтной обстановкой в Нагорном Карабахе.

В настоящее время политическая элита России не увязывает карабахскую проблему с обстановкой в Иране. Тем не менее, возможно, что обстановка в регионе переменится, и Нагорный Карабах станет важным плацдармом для давления на Иран. В настоящее время об этом беспокоиться слишком рано.

— Изначально в России планировалось включение Абхазии и Южной Осетии в состав РФ, а не признание их независимости. Признание Косово, рост стремлений США укрепиться в черноморской акватории Грузии подтолкнули Россию изменить свои планы и признать независимость Абхазии и Южной Осетии.

— Отношение граждан России к странам постсоветского пространства претерпело значительные изменения за последние 20 лет. Если раньше естественная реакция заключалась в том, чтобы вернуть территории, которые обрели независимость: россияне чувствовали несправедливость «парада суверенитетов» и не могли смириться с тем, что города, где они бывали, где живут их друзья, однокурсники, сослуживцы и родственники, стали городами иных государств. Сейчас это ощущение преодолевается.

Политика в отношении других государств меняется вместе с массовыми настроениями. По сути, экспансионистские взгляды становятся менее популярны в российском обществе, это усиливает позиции политиков с республиканскими взглядами, которые говорят, что России не стоит приобретать новых территорий. И теперь, когда у России появились такие возможности, политическая воля к этому исчезла.

Также в связи с распадом культурных, экономических, хозяйственно-технологических и образовательных связей изменяется и отношение к России в государствах постсоветского пространства. Если Южная Осетия изъявляла желание войти в состав России в 90-е годы, то теперь осетинский политический класс довольствуется идеями суверенной южноосетинской республики. Так что нет ничего удивительного в том, что вместо новых субъектов в составе России появились новые суверенные государства.

Конечно же, «косовский прецедент» также сыграл свою роль.

— Анализы показывают, что Россия может создать конфедеративное или федеративное государство с Абхазией и Южной Осетией (в дальнейшем Южная и Северная части Осетии будут объединены), что ускорит процесс вхождения этих республик в международное правовое пространство. Следует отметить, что в свое время США выступали за создание конфедеративного или федеративного государств Абхазии и Южной Осетии с Грузией.

— Действительно, существовали не только возможности, но и такие проекты включения Абхазии и Южной Осетии в состав России – на основе конфедерации, федерации. Были разработаны отдельными российскими лидерами и более экзотические проекты – например, совместного российско-грузинского управления Южной Осетией. Однако к 2005 году стало понятно, что следует действовать по-другому: давать симметричные ответы на геополитические вызовы. Если провозглашается независимое государство Косово, то следует признать независимость других, дружественных России государств с последующей полноценной региональной интеграцией через международные организации.

Несмотря на то, что президент Дмитрий Медведев призывает действовать во внешней политике «ассиметрично», симметричность как российский внешнеполитический стиль сохраняется. Думаю, она продлится ее 10-15 лет. А значит, проекты федерации и конфедерации с новыми южно-кавказскими республиками рассматриваться не будут. Зато возрастет желание максимально вовлечь их в региональные структуры: СНГ, ШОС, ОЧЭС, ЕврАзЭС, ОДКБ, различные формы прикаспийского, транскавказского и причерноморского сотрудничества.

— В начале октября на совещании ОДКБ президент Беларуси Александр Лукашенко пообещал признать Абхазию и Южную Осетию, но потом наотрез отказался от обещанного. Если бы Беларусь признала эти республики, то они автоматически вошли бы в состав союза Россия-Беларусь, что улучшало юридическую позицию этих республик. Это облегчило бы предоставление правового статуса этим сепаратистским регионам в рамках СНГ, ШОС, Евразийское экономическое сотрудничество.

— Признание Абхазии и Южной Осетии кем-то из региональных государств, кроме России, серьезно бы повысило авторитет этих республик, и помогло бы им интегрироваться в действующие региональные международные организации. До сих пор они признавались внерегиональными государствами: Никарагуа, Венесуэла, Науру.

В этом плане позиция Беларуси действительно крайне непоследовательна и вызывает в Москве сожаление. Многие аналитики считают, что она связана с попытками Минска торговаться по поводу российских энергоносителей. До сих пор Беларусь успешно выполняла роль транзитной страны, но в свете строительства «Южного потока» (через Турцию и Балканы) и «Северного потока» (по дну Балтийского моря в Германию), Беларусь утрачивает свое транзитное преимущество. Это серьезно отражается на бюджете Беларуси и устойчивости власти А.Лукашенко.

В связи с этими разногласиями становится неочевидным будущее самого союза Россия-Белоруссия, не говоря уже о вхождении в него Абхазии и Южной Осетии. Действительно, изначально рассматривался вариант создания трехстороннего союза, однако из-за разнокалиберности стран-участниц, а также осложнения российско-белорусских отношений, такая международная конструкция не имеет серьезных геополитических перспектив.

— Признание Косово, также Абхазии и Южной Осетии, вопреки ожиданиям, не повлекло за собой рост динамики стремлений признания независимости ни Нагорного Карабаха (Армения не смотря на угрозы не признала независимость Нагорного Карабаха), ни Приднестровья, в том числе не повлекло за собой возникновения новых амбиций создания национальных государств в мир
е.

— Сепаратистские тенденции в регионах этнополитических конфликтов действительно ослабели после событий августа 2008 года. Надо понимать, что Тирасполь и Степанакерт (непризнанные республики Приднестровье и Нагорный Карабах – Г.И.) изучили опыт, который получили новые государства южного Кавказа после обретения независимости, а также риски и издержки, которые его сопровождают. Независимость – достаточно дорогое приобретение. Не все политические элиты сепаратистских регионов выдерживают этот экзамен.

Права приднестровцев не были настолько ущемлены, чтобы в категорической форме настаивать на независимости. Напомню, официальный Тирасполь в целом поддержал т.н. «меморандум Козака», предполагающий федерализацию Молдавии.

Что касается Нагорного Карабаха, ситуация там видится намного сложнее, вариантов развития событий значительно больше. Судьба Нагорного Карабаха будет зависеть от событий в регионе: усиления националистических настроений в Армении, решимости Азербайджана и его поддержки в Европе, позиций участников минской группы ОБСЕ, от грузинского курса в отношении азербайджанцев и армян Грузии. Возможны варианты развития событий в сторону обретения независимости или в сторону разрешения конфликта тем или иным способом. Так что в определенном смысле Нагорный Карабах все еще находится на распутье.

источник —