Оценка ситуации в регионе Каспийского моря в сентябре 2011 года

События сентября 2011 года заложили долгосрочный тренд на обострение обсуждений правового статуса Каспийского моря. Это нашло отражение в заявлениях, как официальных лиц стран «каспийской пятерки», так и представителей Европейской комиссии и США, эскалировавших конфликт вокруг идеи строительства Транскаспийского газопровода. Тем самым стало понятно, что проект «Южного коридора» является для Европы отнюдь не коммерческим, как заявлялось ранее, а, прежде всего, политическим.

«Абшерон» и игра в Nabucco

9 сентября президент Азербайджана Ильхам Алиев объявил об открытии нового крупного газового месторождения «Абшерон» в азербайджанском секторе Каспия. По данным компании Total, которая является одним из участников проекта по разведке и разработке месторождения «Абшерон», запасы газа на месторождении оцениваются в несколько триллионов кубических футов газа и конденсата.

Позже в Total пояснили, что в результате бурения разведочной скважины на глубине 6568 м в песчанике был обнаружен столб газа высотой 160 метров на северном склоне крупной газовой структуры площадью около 270 квадратных километров. В месте находки глубина составляет 500 м. Месторождение расположено в 100 км к юго-востоку от Баку, примерно в 25 км северо-восточнее другого газового месторождения «Шах-Дениз». При этом специалисты Total полагают, что газовое поле, возможно, выходит за пределы блока «Апшерон Х-2», лицензией на который владеет компания Total EP Absheron (доля Total в ней составляет 40%, еще 40% принадлежит азербайджанской SOCAR и 20% — французской GDF SUEZ).

Стоит отметить, что обнаружение газовых залежей стало для многих неожиданной, но весьма своевременной новостью. В 1990-е годы американская Chevron исследовала «Абшерон», однако в результате бурения скважины «голубое топливо» так и не было обнаружено, как следствие – от лицензии на дальнейшую разработку месторождения было решено отказаться. Теперь же, если верить Total, месторождение является газоносным.

Впрочем, эту информацию еще предстоит подтвердить бурением еще одной скважины, причем, если действовать традиционным способом и обнаруженные запасы газа подтвердятся, начать добычу удастся вряд ли раньше 2021 года. Тем более здесь стоит учитывать и стоимость необходимой геологоразведки, которая по разным оценкам может колебаться от 100 до 120 млн долл. на каждую скважину. В этой связи французские и азербайджанские специалисты уже предложили заменить ее бурением бокового ствола из первой скважины, что в 2,5-3 раза дешевле: он должен уйти в сторону, начиная с глубины в 4 тыс. метров. В случае удачи, добыча газа на «Абшероне», по мнению специалистов Госнефтекомпании Азербайджана (ГНКАР) может стартовать уже с 2015 года, что, очевидно, заметно увеличит ресурсную базу Азербайджана и превратит Баку в ключевого поставщика природного газа с побережья Каспия.

Вместе с тем первоначальная информация о возможности ввода в эксплуатацию месторождения «Абшерон» уже в 2015 году была несколько преждевременной. На это указывает то, что в конце рассматриваемого периода ГНКАР и иностранные партнеры по проекту «Абшерон» достигли первичной договоренности о строительстве новой плавучей буровой установки. Данная установка будет использована для бурения минимум двух последующих (одной разведочной и одной оценочной) скважин. В этой связи отметим, что бурение первой разведочной скважины на структуре «Абшерон» проводилось с помощью буровой установки им. Гейдара Алиева. Однако до 2016 года свободных плавучих буровых установок для ведения поисковых работ на месторождении в наличии фактически не будет, поскольку после завершения работ на первой разведочной скважине «Абшерона» установка им. Гейдара Алиева будет выполнять заказы компании BP-Azerbaijan в рамках реализации проекта «Шах-дениз». Другие плавучие буровые установки также будут заняты.

Таким образом, отмеченные выше чисто теоретические и весьма оптимистичные выкладки, несколько модифицирующие цикл технологической цепочки разработки глубоководных месторождений в угоду конъюнктуре, стоило бы рассматривать в более широком контексте, предполагающем усиление конкуренции со стороны проектов «Южного коридора» за азербайджанский газ.

Напомним, что еще в прошлом месяце ГНКАР обратилась с запросом к проектам газопроводов, ориентированных на поставки газа с месторождения «Шах Дениз» в Европу, на предоставление предложений и сведений со стороны компаний, являющихся участниками этих проектов. В числе этих газопроводов — IТGI, Трансадриатический газопровод (TAP) и Nabucco. Запрос предусматривает предоставление сведений об оценке и выборе экспортной инфраструктуры компаниями-участниками этих проектов. Крайним сроком предоставления ответа, содержащего тарифные предложения, соответствующие условия и сроки, и обстоятельную информацию о расширенных аспектах проекта, было 1 октября 2011 года.

По состоянию на начало октября какой-то конкретной информации о выборе того или иного маршрута доставки «голубого топлива» в Европу не появилось. Ожидается, что Баку только к концу этого года, оценив предложения трубопроводных компаний, примет решение об экспорте своего газа. И пока что речь идет лишь о 10 млрд кубометров в рамках второй стадии «Шах-дениз», начиная с 2017 года.

Однако сам факт открытия нового газоносного месторождения на «Абшероне» был использован лоббистами строительства приоритетного европейского газопровода Nabucco, одним из слабых мест которого как раз и является отсутствие реально подтвержденной ресурсной базы. И это понятно – пусть и потенциальное, но все же увеличение ресурсной базы Азербайджана в среднесрочной перспективе может придать Nabucco «второе дыхание».

Евросоюз политизировал Nabucco

Вскоре после появления официальной информации об открытии крупного месторождения газа посол США в Азербайджане Мэтью Брайза заявил, что это обстоятельство еще раз подтверждает потенциал Азербайджана как важного поставщика природного газа в Европу. По его словам, Соединенные Штаты рассчитывают на продолжение работы с Азербайджаном, а также странами и компаниями, реализующими проект «Южного коридора».

Параллельно с этим стало известно о том, что 12 сентября Еврокомиссия получила мандат Совета ЕС на проведение юридически обязывающих переговоров с Азербайджаном и Туркменистаном по соглашению о правовой базе Транскаспийского газопровода. Об этом говорится в документе о внешних энергетических связях ЕС, принятом Еврокомиссией и представленном комиссаром ЕС по энергетике Гюнтером Оттингером. Документ содержит концепцию энергетической стратегии Евросоюза до 2020 года, которая должна быть принята до конца 2012 года. Оттингер отметил, что главный вопрос для ЕС – обеспечение выхода к каспийским энергоресурсам и углеводородам Центральной Азии. Что же касается соглашения по Транскаспийскому газопроводу между ЕС, Азербайджаном и Туркменистаном, то оно рассматривается в качестве необходимого условия строительства инфраструктуры для поставок туркменского природного газа через Каспийское море.

Таким образом, давно лоббируемая Оттингером идея допуска Еврокомиссии к любым переговорам об импорте нефти и газа из стран, не входящих в ЕС, и информации об условиях этих закупок – была воплощена в жизнь. Во всяком случае, ранее страны ЕС настороженно относились к вопросу передачи Брюсселю полномочий в отношении энергетической политики. Получив же мандат от всех 27 стран-участниц ЕС на ведение от их лица переговоров с Туркменией и Азербайджаном, Еврокомиссия сделала первый шаг к тому, чтобы создать в Европе наднациональный центр закупок энергоносителей. В этой связи неудивительно, что случившееся позволило Оттингеру заявить: «Теперь Европа говорит одним голосом. В конечном счете, именно Европа, а не одна отдельно взятая страна, извлечет выгоду из поставок каспийского газа».

В свою очередь, говоря о мандате ЕС на ведение переговоров с Азербайджаном и Туркменистаном по Транскаспийскому газопроводу (ТКГ), посол США в Азербайджане Метью Брайза отметил, что «последние 10 лет мы готовили Евросоюз к тому, чтобы они больше думали о диверсификации источников поставок энергоресурсов».

«США не прикаспийская страна, но мы поддерживаем проект ТКГ. Реализация этого проекта зависит только от ЕС, Азербайджана и Туркменистана. Никто не зависит от того сколько военных сил приходит на структуру «Алов». Вы независимы и мы поддерживаем Вас, у нас имеются общие стратегические интересы, и я рад, что они совпадают. Что касается финансовой поддержки проекта ТКГ, то это будут коммерческие решения. Я думаю, что от реализации ТКГ будет получен коммерческий результат. Это будет прогрессивный проект. Я думаю, что бюрократическая машина ЕС даст правильное решение. Все зависит от решения компаний и стран. Я думаю, что «Южный коридор» будет в дальнейшем развиваться», — заявил посол.

Публично продемонстрированные подходы к концепции энергетической безопасности Европы до 2020 года в очередной раз засвидетельствовали обеспокоенность ЕК зависимостью от России, на долю которой приходится около четверти поставок «голубого топлива» от общего объема потребления. В этой связи решимость ЕС во что бы то ни стало диверсифицировать маршруты поставок газа вполне объяснима, особенно на фоне прогнозируемых в среднесрочной перспективе, с одной стороны – роста спроса на энергоресурсы в Еврозоне, а с другой – отказа от атомной энергогенерации и спада добычи у двух из трех традиционных экспортеров газа – Норвегии и Алжира.

Жесткая позиция ЕК по вопросу строительства Транскаспийского газопровода (ТКГ) и места России в этом процессе приобрела еще более конфликтный характер после сдержанной позиции Ирана и реакции российских официальных лиц в лице спецпредставителя МИД РФ Александра Лукашевича, министра энергетики Сергея Шматко и постпреда России в ЕС Владимира Чижова.

«Такой трубопровод — это совершенно новое качество, иное по масштабам и потенциальным рискам сооружение, несопоставимое с необходимыми при добыче минеральных ресурсов на дне технологическими трубопроводами от месторождений к берегу, которые существуют в Каспийском море. Насколько нам известно, для Евросоюза это тоже первый подобный опыт, и мы удивлены, что его предполагается «поставить» именно на Каспии, на берега которого ни одно из государств Евросоюза не выходит. Решения по столь масштабным проектам должны приниматься при участии всех прикаспийских государств. Рассчитываем, что Совет Евросоюза с должным вниманием отнесется к позиции России и других государств-участников «каспийской пятерки» и воздержится от действий, не согласованных в соответствующем формате», — отметил официальный представитель МИД Александр Лукашевич.
В свою очередь Сергей Шматко заявил, что Россия выступает категорически против строительства Транскаспийского газопровода, к которому есть «серьезные вопросы с точки зрения экологии». В этом Россию поддерживает и Иран, отметил министр по итогам встречи с иранским коллегой Рустамом Касеми, добавив, что, по мнению России и Ирана, «развитие транспортной инфраструктуры на Каспии, в том числе для транспортировки углеводородов,— это прерогатива исключительно прикаспийских стран». Позже посольство Ирана в Москве распространило специальной сообщение, в котором отмечалось, что ИРИразделяет негативное отношение России к решению Совета ЕС по проекту Транскаспийского газопровода, предполагающему участие Евросоюза в строительстве этого объекта. «Мнения двух государств совпали. Было подчеркнуто несогласие двух стран с этим шагом, который противоречит экологическим интересам и участию каждого из пяти государств в решении вопросов, связанных с Каспием», — сообщило посольство.

Что же касается Владимира Чижова, то в своем заявлении он сделал акцент на проблеме, которая выходит за рамки сферы газовой инфраструктуры или энергетики, но имеет, прежде всего, политическое и международно-правовое измерение. Он вновь обратил внимание на нерешенность вопроса о правовом статусе Каспийского моря, а также на существующую договоренность о тех принципах, на основе которых должны решаться проблемы использования ресурсов и самой территории Каспия. Эти принципы были зафиксированы в декларации Тегеранского саммита «пятерки» в 2007 году — политически обязывающем документе, в котором зафиксировано, что все ключевые аспекты политики на каспийском направлении должны решаться консенсусом пяти стран этой группы. Тем более это касается таких вопросов, как строительство газопровода по дну Каспийского моря. Кроме этого, постпред России в ЕС обратил внимание и на экологический аспект проблемы, отметив справедливость международных дискуссий по поводу экологичности российского проекта «Северный поток». При этом он сделал оговорку, что отличия Балтийского и Каспийского морей заключается в том, что первое является открытым водоемом, в то время как второе — закрытым, а значит, риски реализации любых инфраструктурных проектов по дну Каспия значительно выше. И уж коль скоро непосредственным участником проекта Транскаспийского газопровода стал Евросоюз, то адресатом обеспокоенности России будут не только Баку и Ашхабад, но и Европа, которая будет нести всю полноту ответственности, в том числе по международному праву.

Оценивая характер прозвучавших с российской стороны заявлений, многие наблюдатели сошлись во мнении, что они были выдержаны в жестких тонах. Однако, отдавая себе отчет в складывающейся ситуации, а также сопоставляя содержание и эмоциональный окрас заявленных позиций, как с той, так и с другой стороны, следует отметить, что Россия в очередной раз сформулировала свою точку зрения в дипломатических тонах.

В то время как Брюссель и Вашингтон открыто заявляют о своих стратегических интересах, подводя под них соответствующую аргументацию, вырабатываемую в ходе многочисленных международных конференций и форумов, Москва продолжает разговаривать на языке компромиссов, по сути, отказываясь напрямую заявлять Каспий зоной своих стратегических интересов. На этом фоне инициатива Минэнерго РФ провести в Астрахани конференцию по вопросам правового статуса Каспийского моря с приглашением участников из стран ЕС выглядит еще более странной, поскольку, очевидно, что европейские партнеры не готовы к предлагаемому Россией диалогу.

Бескомпромиссность позиции ЕС в отстаивании своих интересов отчетливо была продемонстрирована в реакции официальных представителей ЕК на заявления российских официальных лиц. Так, Гюнтер Оттингер, проигнорировав экологические аспекты прокладки ТКГ, вновь назвал доступ Евросоюза к Прикаспийскому региону и Центральной Азии ключевым вопросом для ЕС. «Если Москва смирится с тем, что Туркменистан и Азербайджан имеют право принимать самостоятельные решения, то европейцы будут значительно больше доверять такому энергоносителю, как газ», — пояснил Оттингер.

В свою очередь официальный представитель ЕК Марлен Хольцнер заявил, что переговоры о строительстве ТКГ Еврокомиссия начнет «в ближайшие недели», хотя пока что «лишь на экспертном уровне». В интервью же радиоканалу «Deutshe Welle» Хольцнер отметил желание Евросоюза импортировать газ непосредственно из Азербайджана и Туркменистана, подчеркнув, что в итоговом соглашении между этими странами и ЕС не найдут своего отражения споры по поводу статуса Каспийского моря: «Мы занимаем такую позицию, что споры по поводу раздела Каспия не повлияют на строительство Транскаспийского трубопровода. Почему? Потому что трубопровод будет проходить по территории Азербайджана и Туркменистана, и, независимо от статуса Каспия, другие прикаспийские государства не имеют права на приостановление этого строительства. Речь идет об одном – насколько мы будем учитывать их позицию при обеспечении энергетической безопасности. Несомненно, само строительство будет отвечать высочайшим стандартам, в том числе, экологическим». По словам Хольцнера, в проекте Транскаспийского трубопровода Россия не обладает решающим голосом, Москва может лишь представить свои рекомендации и предложения.

Более того, из уст еврокомиссара прозвучала мысль, нашедшая отражение в последующих событиях вокруг «Газпрома», что можно расценивать в качестве прямого давления Евросоюза на позицию Москвы и ее европейских партнеров по газотранспортным проектам: «Если россияне будут пытаться ставить палки в колеса Nabucco и одновременно давить на Ашхабад и Баку, я лично буду меньше доверять долгосрочным газовым контрактам и меньше верить в тезис о том, что газ не является для России политическим инструментом». Примечательно, что это заявление Оттингера прозвучало накануне инвестиционного форума в Сочи, в ходе которого в присутствии премьер-министра России Владимира Путина ОАО «Газпром«, французская EdF, немецкая BASF и итальянская ENI подписали акционерное соглашение по «Южному потоку».

В соответствии с соглашением, фанцузская EdF и немецкая BASF получат по 15% в проекте «Южный поток». Доля итальянской ENI составит 20%, у «Газпрома» будет 50%. Проект «Южный поток» реализуется в целях диверсификации маршрутов поставок природного газа европейским потребителям и предполагает строительство газопровода через акваторию Черного моря в страны Южной и Центральной Европы. Предусматривается, что мощность «Южного потока» будет наращиваться равномерно. Общая проектная производительность морского участка «Южного потока» составит 63 млрд куб. м в год. Две трети его мощностей может быть заполнено «старым» газом — из уже существующих трубопроводов. Ввод в эксплуатацию первой нитки газопровода запланирован на конец 2015 г. Ориентировочная стоимость «Южного потока» оценивается в 15,5 млрд евро.

«Газпром« является крупнейшим акционером «Южного потока» с долей в 50%. Другими 50% в настоящее время формально владеет итальянская ENI. Ранее сообщалось о договоренности о вхождении в проект французской EdF с долей не менее 10% за счет снижения доли ENI, а также немецкого концерна BASF, который получит в проекте 15%. В качестве возможного участника «Южного потока» в Газпроме также называли немецкий E.On Ruhrgas. Для реализации сухопутной части проекта уже подписаны межправительственные соглашения с Болгарией, Сербией, Венгрией, Грецией, Словенией, Хорватией и Австрией. В настоящее время осуществляется разработка сводного технико-экономического обоснования «Южного потока», включающего в себя технико-экономическое обоснование (ТЭО) морского участка, а также ТЭО газопроводов на территориях стран Южной и Центральной Европы.

Между тем, по факту, Оттингер признал, что «Южный поток» и Nabucco отныне являются конкурирующими проектами, о чем ранее ЕК предпочитала не говорить столь откровенно. Он оценил российский газотранспортный проект как попытку предотвратить реализацию проекта «Южного коридора». При этом еврокомиссар политизировал и центральный проект «Южного коридора» — Nabucco, дав понять, что наращивать закупки газа из России Европа будет готова лишь в том случае, если доля «Газпрома» на европейском энергорынке, а, следовательно, и зависимость Евросоюза от российских энергоресурсов, упадут. Очевидно, что без диверсификации маршрутов доставки «голубого топлива» в Европу, а значит, без строительства ТКГ это невозможно.

Атака на «Газпром»

Примечательно, что в атаке – не только информационной – на «Газпром» и его газотранспортные проекты приняли участие не только уже известные лоббисты Nabucco, но и периферийные страны.

Так, Украина, на протяжении долгого времени безуспешно добивающаяся пересмотра газовых контрактов с Россией, прибегая для к этого к громким заявлениям о сокращении в одностороннем порядке закупочных объемов «голубого топлива» и о возможности возобновления поставок туркменского газа (подробнее см. Оценка ситуации в регионе Каспийского моря в августе 2011 года), предложила России отказаться от уже утвержденной магистрали «Южного потока» и провести газопровод по югу Украины. Виктор Янукович назвал этот вариант «гибким», сославшись на мнение экспертов о том, что прокладка газопровода по морю обойдется в 25 млрд евро, в то время как предложенным Украиной вариант в пять раз дешевле. Реакция «Газпрома» на это предложение была мгновенной и весьма негативной. Зампред правления компании Валерий Голубев заявил, что «можно было бы провести через Крым, выйти в Евпатории и дальше — в Черное море, но какой смысл, когда можно просто напрямую».

Стоит отметить, что предложение Януковича появилось вскоре после его визита в Ашхабад, в ходе которого якобы обсуждалась, в том числе и возможность возобновления энергетического сотрудничества между двумя странами, но, как показывает практика, реального воплощения не получившая.

Несмотря на ожидания и многочисленные заявления украинских официальных лиц о намерении Киева возобновить поставки туркменского газа, визит Виктора Януковича в Ашхабад, по сути, оставил без внимания проблему диверсификации поставок энергоносителей. В день визита президента Украины в Туркменистан некоторые украинские СМИ вышли с заголовками о том, что Киеву и Ашхабаду удалось наладить прерванное газовое сотрудничество. Однако официальные сообщения после состоявшегося визита, в том числе и на официальном сайте главы украинского государства, даже вскользь не касались темы газовых отношений с Туркменистаном. По большому счету все ограничилось лишь протокольными заявлениями, суть которых сводилась к тому, что диалог сторон был «очень продуктивным» и прошел «в атмосфере полного взаимопонимания и доверия».

Пожалуй, единственным заявлением, в котором затрагивались возможные отношения между Киевом и Ашхабадом в энергетической сфере, была ремарка президента Туркменистана о том, что украинская сторона проявила интерес «к инициативе по сотрудничеству в строительстве энергетических объектов, в частности, электростанций на солнечной энергии».

Несколько дней спустя после визита Януковича в Ашхабад стало известно, что государственный концерн «Туркменнефть» совместно с украинскими специалистами Сумского машиностроительного научно-производственного объединения имени М.В.Фрунзе построили газокомпрессорную станцию, предназначенную для сбора попутного нефтяного газа с месторождений туркменского шельфа и прибрежной зоны Каспия и его подачи в газотранспортную систему Туркменистана. Строительство станции «Хазар» призвано решить задачу промышленного использования попутного нефтяного газа, в первую очередь, поступающего со скважин морских месторождений. Ранее этот газ сжигался в факелах, что неблагоприятно влияло на экологию Каспийского региона, а теперь он будет отправляться в межгосударственный газопровод «Средняя Азия – Центр-III» и, кроме того, использоваться для интенсификации нефтедобычи на других скважинах. В Туркменистане ожидают, что ввод станции в строй будет способствовать наращиванию потенциала как газовой, так и нефтяной промышленности страны, создаст дополнительные возможности для осуществления экспортных поставок газа на международные энергетические рынки.

Среди наиболее перспективных форм украино-туркменского сотрудничества можно выделить лишь реализацию достигнутых ранее договоренностей проработать возможности участия украинских предприятий совместно с ГК «Туркменгаз» и ГК «Туркменнефтегазстрой» в строительстве газопроводов в Туркменистане. Туркмены уже проявили интерес к украинским компрессорам и трубам большого диаметра для строительства газопровода Восток — Запад, который должен соединить побережье Каспийского моря с месторождениями Осман и Южный Иолотань на востоке страны.

Таким образом, как уже отмечалось в предыдущем выпуске, визит президента Украины в Туркменистан носил в большей степени политико-пропагандистский характер. Он имел своей целью, с одной стороны, показать заинтересованность руководства страны в поиске более дешевого топлива, от чего выиграют потребители, а с другой, оказать давление на позицию Москвы, которая отказывается пересматривать газовые контракты с Украиной на условиях, выгодных последней. В этой связи конъюнктурные интересы Киева и Ашхабада, активно использующего тему диверсификации маршрутов поставки своего газа в геополитических целях, совпали – отсюда и тот информационный шум, а также завышенные ожидания от визита Януковича, которые не оправдались.

При этом не стоит исключать, что заявление президента Украины было сделано с целью «прощупать» ситуацию перед внеочередными переговорами с премьером и президентом России, которые состоялись 24 сентября в Москве, а их результаты отказались – по общему мнению сторон – весьма позитивными. Как бы там ни было, но «украинский фактор» по-прежнему остается в качестве одного из политических препятствий на пути реализации «Южного потока»: возможная газовая война между Россией и Украиной способна спровоцировать очередной всплеск защитной кампании в Европе против зависимости от России в сфере энергетики.

Более того, появление украинского предложения возможно рассматривать еще и в рамках более широко контекста, связанного, как с попытками торпедирования проекта «Южного потока, так и с позицией Турции, озвученной под конец сентября. Дело в том, что Анкара, так и не давшая до сих пор разрешения на прокладку «Южного потока» по своему участку Черного моря, заявила, что с 2012 года может резко снизить закупки российского газа и в ультимативной форме потребовала пересмотра цен. При этом уже 1 октября министр энергетики Танер Йылдыз сделал заявление о прекращении контракта на поставку российского природного газа по так называемому «западному маршруту», предполагающему поставки по Трансбалканскому газопроводу, который проходит через территорию Украины, Молдавии, Румынии и Болгарии.

По итогам 2010 года «Газпром» поставил в Турцию 18,01 млрд кубометров газа, в том числе по «Голубому потоку» — 8,07 млрд кубометров. И хотя контрактом предусмотрены поставки 30 млрд кубометров (14 млрд по западному коридору и 16 млрд по «Голубому потоку»), Турции было позволено выбирать меньшие объемы газа с учетом влияния кризиса на экономику страны. В частности, были определены минимальные объемы закупки турецкой стороной голубого топлива, а также предусмотрено право турецкой компании Botas сокращать отбор газа, поступающего по морскому газопроводу, до 75% без санкций со стороны «Газпрома».

Ранее Анкара уже обращалась к Москве с предложением снизить контрактные цены, однако достичь компромисса по итогам переговоров в Москве в марте этого года между турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом и президентом России Дмитрием Медведевым не удалось. Позиция «Газпрома» в этой связи заключалась в том, что он готов рассматривать различные подходы и откликаться на предложения с учетом рыночной конъюнктуры, однако этот процесс должен быть взаимным. В ходе мартовских переговоров Дмитрий Медведев заявил: «Цены определяются у нас на основе спроса и предложения. Они у нас заложены в существующую систему контрактования. Эти цены в большей степени базируются на принципах «take or pay» как ключевом принципе сотрудничества с Турцией. Мы, конечно, намерены придерживаться существующего подхода».

Если исходить из этой логики, то Турция, которая не выбрала в прошлом году российский газ по принципу «take or pay», купив 18 млрд против 22 млрд куб. м минимального объема поставок, осталась должна «Газпрому» не менее 1 млрд долларов, и рассчитаться по этим штрафам Botas должна не позднее конца октября. Более того, следует принять во внимание тот факт, что энергобаланс Турции более чем на 60% зависит от газа: потребление «голубого топлива», по данным BP, в 2010 году было на уровне 40 млрд куб. м, причем основной объем (36,7 млрд куб. м), по данным «Тройки Диалог», пришелся на импорт, и Россия была крупнейшим поставщиком. Учитывая объемы, поставляемые Анкаре ее традиционными партнерами, выпадающий остаток в случае прекращения контракта с «Газпромом» будет равен порядка 6 млрд. кубометров, заместить который в кратчайшие сроки будет довольно сложно. Судя по всему, именно поэтому на прозвучавшие заявления со стороны Танера Йылдыза в российской газовой монополии отреагировали спокойно, а некоторые наблюдатели и вовсе оценили их как «блеф». Его целью может быть откровенное давление на Россию и «политическая игра» с Евросоюзом, которому, кстати, Анкара также не дала согласия на прокладку газопровода Nabucco, но частью которого непременно хочет стать.

При этом в качестве предмета торга между Анкарой и Москвой может выступать не столько стоимость российского природного газа, сколько ряд других «сложных» проектов – тот же «Южный поток», замороженный Россией нефтепровод Самсун-Джейхан, а также перспективное строительство Россией первой в Турции АЭС «Аккую» стоимостью не менее 20 млрд. долларов. Не стоит исключать, что неожиданно возникший конфликт между Анкарой и Москвой разрешится уже к концу года — как раз к тому моменту, когда срок действующего контракта с «Газпромом» истечет. Между тем, решение по этому вопросу будет носить, скорее всего, «пакетный» характер, и в случае отсутствия компромисса, заметным образом осложнит перспективы реализации «Южного потока». И вот тогда на повестке дня вновь может быть актуализировано предложение Украины протянуть газопровод по ее территории (по суше или по морю – вопрос вторичный), однако при этом возникнет вопрос о целесообразности строительства такого газопровода.

Очевидно, что информационный шум вокруг отказа Турции продлевать контракт с «Газпромом» возник крайне «вовремя», учитывая заявленную Гюнтером Оттингером позицию ЕК по «Южному потоку» вообще, и строительству ТКГ в частности. Более того, это стало вполне органичной частью кампании против «Газпрома», по которому на последней неделе сентября был нанесен еще один значимый удар, связанный с прошедшими в европейских офисах компании обысками и выемкой документов.

Следственные мероприятия прошли в офисах партнеров «Газпрома» в Европе в 10 странах, включая литовскую Lietuvos dujos, чешскую Vemex, болгарскую Overgas, австрийскую OMV и эстонскую Eesti Gaas. Как сообщила Еврокомиссия, у нее появились подозрения, что проверенные предприятия нарушают антимонопольное законодательство Евросоюза или обладают информацией, касающейся подобных действий.
Позже стало известно, что Еврокомиссия подает в суд на 18 стран — членов Евросоюза за задержку с одобрением норм так называемого «третьего энергетического пакета». Как отмечается в пресс-релизе высшего исполнительного органа ЕС, указанные страны опоздали с принятием соответствующих законов более чем на шесть месяцев. По мнению Оттингера, такие задержки серьезно препятствуют построению единого европейского рынка энергоносителей к 2014 году. Комиссия намерена привлечь к ответственности 17 стран-членов блока за несоблюдение европейских норм, касающихся рынка электроэнергии, и 18 стран — за несоблюдение положений, касающихся рынка газа. Кроме того, еврокомиссар по энергетике обнародовал планы ЕК предложить новые нормы, регулирующие разработку и финансирование энергетической инфраструктуры союза.
Эти инициативы Оттингера стали логичным и притом агрессивным развитием решения ЕС предоставить Еврокомиссии мандат на ведение переговоров с внешними поставщиками нефти и газа. Его суть заключается в преодолении сопротивления — как на корпоративном, так и правительственном уровнях — ряда традиционных партнеров «Газпрома» в Европе.

Таким образом, можно констатировать, что к концу рассматриваемого периода сформировался целый ряд обстоятельств, препятствующих планам «Газпрома», связанным, как с проникновением на европейский рынок энергогенерации и распределения, так и с диверсификацией маршрутов доставки газа в Европу. Последнее представляется куда более значимым в контексте оценки ситуации в регионе Каспийского моря, поскольку заметным образом сужает поле для маневра при реализации проекта «Южный поток» и противодействия попыткам запустить строительство Транскаспийского трубопровода. При этом уже на сегодняшний день становится понятным формирование треугольника «ЕС-Турция-Украина», каждый из членов которого, преследуя свои геоэкономические интересы, намерен оказывать противодействие реализации российским планам в регионе Каспийского моря. И, судя по всему, Украине в этих раскладах отведена не последняя роль. Во всяком случае не случайно именно на фоне этих вышеперечисленных событий прозвучали заявления Оттингера о том, что Украина останется главным и наиболее важным транзитером газа из России в Европу и пообещал выделение 310 млн долларов на модернизацию ГТС страны.

Насколько реален ТКГ?

Очевидно, что и в Азербайджане, и в Туркменистане, и в Казахстане – в странах, которым ЕК уже сделала предложение принять участие в проекте Транскаспийского трубопровода, учитывают изложенные выше реалии, но пока что предпочитают не вмешиваться в развернувшуюся полемику между ЕС и Россией, наблюдая за ней со стороны. Несмотря на уже заявленное желание Баку участвовать в проектах «Южного коридора» и естественное стремление выйти на европейский газовый рынок, без четких гарантий и ощутимой политической поддержки со стороны ЕС и США Азербайджан вряд ли рискнет пойти на обострение отношений с Россией и Ираном. То же самое касается и Ашхабада, от позиции которого и зависит будущность ТКГ.
Отчасти это подтверждают и сформулированные в самом общем виде инициативы президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедова, прозвучавшие в ходе его выступления на 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В частности, было отмечено, что «в целях объединения усилий государств-членов ООН, активно участвующих в формировании международно-правовой основы в области энергообеспечения, Туркменистан считает целесообразным создание нового механизма — Межрегионального энергетического диалога под эгидой ООН, полагая, что Организация будет активно способствовать налаживанию такого формата сотрудничества — транспарантного и открытого для всех».

Что же касается официальных встреч главы Туркменистана, то они также носили больше протокольный характер, а их содержательная часть органично вписывалась в уже давно исповедываемую Ашхабадом мало что обещающую политику многовекторности, что, впрочем, в складывающихся обстоятельствах может приобретать несколько иное звучание. Хотя обманываться не стоит.

Так, в рамках встречи Бердымухамедова с председателем Европейской Комиссии Жозе Мануэлем Баррозу стороны обсудили круг вопросов, касающихся международной и региональной политики, состояния и перспектив развития сотрудничества между Туркменией и Евросоюзом в контексте как уже действующих, так и разрабатываемых перспективных проектов и программ. Речь, в частности, шла о расширении торгово-экономического сотрудничества, гуманитарных связей. В качестве приоритетных направлений была выделена энергетическая сфера, где партнерство двух стран, как было отмечено, «отвечает интересам обеспечения глобальной энергетической безопасности». Глава Туркмении подчеркнул, что в этой сфере, как во всей внешнеэкономической стратегии, Туркмения руководствуется принципом «открытых дверей» и приглашает европейские компании, многие из которых уже успешно работают в стране, к широкому взаимополезному сотрудничеству в области ТЭК. «Подтвердив приверженность Туркмении европейскому вектору своей политики, Президент Гурбангулы Бердымухамедов заявил, что внушительный потенциал страны позволяет обеспечить реализацию масштабных международных проектов, отвечающих интересам всех участвующих сторон», — отмечает пресс-служба Бердымухамедова.

Также стало известно, что туркменский лидер пригласил председателя ЕК Жозе Мануэля Баррозу и его коллег посетить Ашхабад в дни празднования 20-летия независимости Туркмении и принять участие в торжествах, приуроченных к этой исторической для страны дате. Руководитель Еврокомиссии в свою очередь пригласил главу Туркмении посетить в любое удобное для него время штаб-квартиру ЕС, которая находится в Брюсселе.

Между тем, 16 сентября в Актау состоялась международная конференция «Парадигмы международного сотрудничества на Каспии», в центре внимания которой как раз и значился вопрос о том, насколько вообще целесообразно трубопроводное строительство на Каспии, и каковы перспективы строительства Транскаспийского газопровода. В частности, с докладом по этой проблематике выступил Андрей Медведев, исполнительный директор АНО «ЦПТ «ПолитКонтакт».

Учитывая заметную политизацию со стороны ЕК, как приоритетного европейского проекта, так и ТГК – который не только мыслится частью первого, но без строительства которого выход Nabucco на запланированную мощность в 30 млрд. куб. м. в год просто невозможно, — на первый план выходит необходимость понимания того, из чего будет исходить официальный Ашхабад, принимая решение о своем участии в транскаспийских газовых проектах.
В этой связи стоит понимать, что проект Транскаспийского газопровода появился в 1996 году, а двумя годами спустя правительство США выделило 1,3 млн. долларов на составление ТЭО проекта, который предусматривал подачу газа с восточных месторождений Туркменистана в турецкий Эрзурум. Запуск газопровода планировалось завершить в 2002 году, однако уже в 2000-м году все работы по проекту были свернуты по инициативе туркменской стороны, в результате чего практически все задействованные в нем международные компании вышли из проекта. Реанимация идеи о сооружении ТКГ пришлась на 2006 год, когда между Россией и Украиной разразились «газовые войны», в 2010 году США вновь выделили – на сей раз Азербайджану — 1,7 млн. долларов для подготовки нового ТЭО проекта с учетом возможности участия в нем Казахстана.

Оценкой вариантов строительства ТКГ и поиска партнеров по проекту, которые бы занимались реализацией и эксплуатацией этого трубопровода, начиная с декабря 2008 года, занимаются австрийская компания OMV и германская RWE. Но, как известно, на сегодняшний день реальных инвесторов, готовых вложиться в проект, нет, и, принимая во внимание ряд обстоятельств, вряд ли предвидится в обозримой перспективе.

Во-первых, как уже неоднократно отмечалось, реализации проекта мешает позиция России и Ирана, которые, преследуя свои стратегические интересы, выступают против каких-либо транскаспийских проектов без согласования их строительства со всеми прикаспийскими государствами. При этом отсылка делается, как на то, что правовой статус Каспия до сих пор не урегулирован, так и на то, что прокладка трубы по морскому дну чревата экологической катастрофой, учитывая имеющийся рельеф дна, а также сейсмическую нестабильность региона (сообщения о землетрясении на Каспии приходят чуть ли не каждый месяц).

Впрочем, как уже отмечалось в предыдущих материалах, апелляция официальных лиц России и Ирана к вопросам экологии при решении начала строительства Транскаспийского трубопровода, хоть и сохраняет свою ценность в силу «природной закрытости» Каспия, но является уже слабым и, стоит сказать, далеко не единственным аргументом. Во всяком случае, эта позиция если и не подвергается остракизму со стороны внешних игроков, то каждый раз оспаривается. Тем более — на фоне уже заявленных позиций со стороны лоббистов Nabucco о том, что Россия сама активно занимается прокладкой трубопроводов по морскому дну при реализации своих собственных газотранспортных проектов.

Во-вторых, какими бы громкими не были заявления Еврокомиссии, все без исключения стороны конфликта (возможного вокруг строительства ТКГ) понимают, что этот орган является исключительно политическим, а не коммерческим. И, хотя для начала реализации проекта, безусловно, необходима, прежде всего, политическая поддержка со стороны ЕС и США, — Баку и Ашхабад не могут не отдавать себе отчет в том, что коммерческую составляющую газопровода и его экономическую целесообразность определяет не ЕК. Учитывая складывающуюся сейчас экономическую конъюнктуру в странах Еврозоны, рассматривать такие рискованные со всех точек зрения проекты, как ТКГ, всерьез вряд ли станет даже крупный инвестор, типа «Газпрома», не говоря уже о группе национальных инвесторов.

В-третьих, даже если представить, что ТКГ построен, на повестку дня встает вопрос о прокачке газа с туркменского побережья Каспия через азербайджанскую газовую инфраструктуру с выходом на Европу. При наличии политической воли и экономической целесообразности, Баку и Ашхабад вполне могут прийти к компромиссу по освоению имеющихся спорных месторождений, однако вопрос конкуренции газа, добытого в Азербайджане и газа, поставляемого по ТКГ, никто не снимет.

Сворачивание транскаспийского проекта в 2000-м году произошло в том числе и потому, что Гейдар Алиев и Сапармурат Ниязов не смогли договориться об объемах, подлежащих прокачке по территории Азербайджана. Учитывая перспективные планы Баку по освоению уже имеющихся газоносных месторождений, становится очевидным, что и без туркменского «голубого топлива» Азербайджану понадобится развивать свои трубопроводные мощности. Недаром в настоящее время Баку рассматривает вариант строительства нового газопровода пропускной способностью в 20 млрд. кубометров в год, который должен фактически пройти параллельно уже имеющемуся «Баку – Тбилиси – Эрзурум» (БТЭ). Причем строительство данного газопровода потребуется только для того, чтобы вывести имеющееся месторождение «Шах-дениз» на максимальную отдачу, доведя уровень добычи на нем до 60 млрд. кубометров в год и поддерживая данный уровень, как минимум, в течение 15 лет. Если же принять во внимание сообщение об обнаружении залежей природного газа на «Абшероне», то даже при увеличении мощности уже имеющегося БТЭ с нынешних 16 млрд. кубометров до 32, места для туркменского газа все равно не остается.

Более того, до сих пор окончательно не снята проблема договоренности между Баку и Анкарой о ставке транзита по территории Турции на газ, добытый в рамках второй стадии «Шах-дениз» (ожидается, что соответствующее соглашение будет подписано уже в октябре). В случае появления ТКГ, по вопросу транзита уже туркменского газа по территории Азербайджана, Грузии, Турции необходимо будет вести новые переговоры.
Таким образом, появляющиеся в настоящее время аккуратные заявления азербайджанской стороны о том, что они в принципе готовы выступить в качестве транзитной страны для газа, добываемого на восточном побережье Каспия, являются, скорее, элементом политический игры, нежели реальным намерением.

В-четвертых, немаловажен вопрос цены проекта Nabucco и ТКГ как его составной части, что актуально, как для Азербайджана, так и для Туркменистана, поскольку упирается в конечную стоимость «голубого топлива» в Европе.

Так, согласно расчетам ВР, строительство Nabucco из Эрзурума до восточных границ Австрии обойдется в 15 млрд евро, а подводная часть (собственно, ТКГ) – минимум 5 млрд евро. Учитывая эти обстоятельства, а также величину ставки транзита, туркменский газ, которому нужно преодолеть около 5 тыс. км до конечного потребителя, будет очень дорогим. Это же в равной степени касается и азербайджанского газа. Так, по оценкам немецкого концерна RWE, сделанным в 2010 году, для поставки топлива с месторождения «Шах-дениз» затраты на транспортировку газа по Nabucco (без учета расходов на топливный газ и платы за эмиссию CO2) составят 77 евро на 1 тыс. кубометров. Чтобы платить Баку сопоставимую цену, покупателям газа для транспортировки по Nabucco придется продавать газ в Баумгартене на 50-70 долларов выше, чем по действующим контрактам «Газпрома». Следовательно, даже азербайджанский газ, прокаченный по Nabucco, в своей конечной стоимости будет уступать российскому. Иными словами, при уже существующих сейчас расчетах строительство самого Nabucco не является коммерчески выгодным, что уж говорить о ТКГ.

В-пятых, существует четкая позиция Ашхабада, которая гласит, что «Туркменистан продает свой газ на своей границе». В практической плоскости это означает, что Туркменистан, понимая, что его никто не допустит к продаже своего газа конечному потребителю, не намерен инвестировать в строительство каких-либо инфраструктурных объектов вне своей территории и нести ответственность за них – как в плане экологии, так и в плане обеспечения безопасности. Следовательно, риски реализации проекта опять же возрастают.

В-шестых, в рамкахпроекта «Южного коридора» существует пусть и менее масштабные, но все же конкурирующие с Nabucco проекты – TAP и ITGI, которые являются куда как менее рисковыми и более привлекательными для того же Азербайджана.

Более того, в рассматриваемый период стало известно о появлении нового проекта, представленного британской компанией ВР. Речь идет о Юго-Восточном газопроводе, который бы брал начало на западе Турции и шел далее в Австрию через Болгарию, Румынию и Венгрию. Общая протяженность трубы — 1,3 тыс. км, а пропускная способность 10 млрд куб. м в год. В качестве ресурсной базы проекта BP предлагает рассматривать опять все то же месторождение «Шах-дениз», соединить которое с западной границей Турции BP предлагает за счет уже построенного Южно-Кавказского газопровода и существующей газовой инфраструктуры Турции. Несмотря на то, что пропускная способность этого проекта в три раза меньше, чем у Nabucco, зато он значительно короче, дешевле и имеет доступ к ресурсной базе. По словам вице-президента ВР Эла Кука, идея с Юго-Восточным газопроводом — еще одно возможное решение поставок газа в Европу, которое «всегда мудро иметь в запасе».

Каспийский регион накануне 4-го Саммита «каспийской пятерки»
Таким образом, реальных обстоятельств, свидетельствующих не в пользу реализуемости ТКГ, а значит и Nabucco, по-прежнему много. Возможно, именно этим и можно объяснить сдержанную реакцию России на происходящую политизацию этого проекта. Уверенности Москве также придает факт наличия мощной – наряду с иранской – морской флотилии на Каспии, которая, по оценкам наблюдателей, может быть задействована в случае проникновения в регион «внешних сил». Более того, сохранять спокойствие позволяют периодические мероприятия двустороннего и многостороннего формата, в хоте которых удаются «прощупать» изменения в позициях партнеров по Каспию. Среди прочих можно выделить прошедшие в сентябре Саммит глав государств СНГ в Ашхабаде, 8-й форум межрегионального сотрудничества России и Казахстана, стратегические военные учения на Каспии «Центр-2011» и проч.

Вместе с тем стоит отметить, что при оценке европейских энергетических планов на Каспии, в том же Азербайджане все более склоняются к выводу, что Россия продолжает демонстрировать свое неумение работать на опережение событий, лишь реагируя на все возникающие вызовы, причем далеко не всегда удачно. Интеграционное сотрудничество, предлагаемое Россией, пока не является последовательным в конкретной и точечной реализации, оставаясь пока преимущественно на уровне инициатив, не подкрепленных ни серьезной материальной поддержкой, ни административным влиянием.
В то же время ЕС продолжает продвигать в жизнь программы, направленные на сближение своих интересов со странами Южного Кавказа и Каспийского региона, центральной из которых, безусловно, является Азербайджан, мыслимый ЕК проводником энергетической политики.

Показательным в этой связи является начавшийся в Варшаве в конце рассматриваемого периода саммит глав государств и правительств стран-участниц программы «Восточное партнерство», в ходе которого было принято решение увеличить ассигнования по программе с 600 млн. до 1,9 млрд. долларов до 2013 года. Это обстоятельство свидетельствует о пересмотре восточной политики ЕС в сторону его интенсификации, что очень показательно в преддверии президентских выборов в Азербайджане, которые могут стать значимым фактором, как в европейско-азербайджанских, так и российско-азербайджанских отношениях.

Трехкратное увеличение бюджета «Восточного партнерства» может также свидетельствовать о серьезных намерениях внедрения европейских акторов в пространство, обозначенное ими зоной стратегических интересов. Учитывая характер и направленность программы ВП, проектами ЕС будет охвачено гражданское общество, как фундаментальный пласт, формируемый при поддержке США и ЕС, и соответственно, ориентированный на евро-атлантистское партнерство, что в перспективе станет вспомогательной опорной базой для продвижения здесь интересующих Запад инициатив. Примером тому может стать недавно состоявшееся подписание грантового соглашения между Американским агентством международного развития (USAİD) и Бакинским офисом ОБСЕ по проекту сотрудничества в борьбе с торговлей людьми и усилению доступа к правосудию. Проект стоимостью 730 тысяч долларов будет реализован в Азербайджане с октября 2011 года по сентябрь 2013 гг.

На этом фоне отсутствие четко заявленных стратегических интересов на Каспии, конечно, позволяет России обходить стороной запросы со стороны, прежде всего, бывших советских республик, которые в последнее время начинают формулироваться все более однозначно. Однако долго так продолжаться вряд ли может, тем более в условиях, когда США и ЕС провозглашают Каспийский регион зоной своего влияния, при этом откровенно давая понять Москве, что ее мнение если и будет учитываться, то в качестве рекомендации.

Как следствие, накануне проведения 4-го Саммита глав государств «каспийской пятерки», который должен состояться осенью 2011 года в Москве, крайне остро встает вопрос формулирования не только четкой позиции по ряду ключевых вопросов региона Каспийского моря, но и конкретных предложений, экономического, гуманитраного и инфраструктурного характера, адресованных Азербайджану, Ирану, Казахстану и Туркменистану. Центральным же вопросом предстоящего Саммита должна стать не столько традиционная проблема правового статуса Каспийского моря, сколько перспективы участия прикаспийских государств в развитии геополитических и геоэкономических стратегий «внешних игроков», и последствия этого участия для мирного будущего региона.
источник -http://www.casfactor.com/rus/editor/27.html