источник
Алекс Ватанка
Наступает период, когда отношения между Россией и Ираном могут быть подвергнуты пересмотру. В последние месяцы Москва стремилась сохранить хорошие отношения как с Соединенными Штатами, так и с Ираном – странами, находящимися в состоянии все возрастающей взаимной враждебности. Вскоре российский президент Владимир Путин должен будет сделать трудный стратегический выбор, а в настоящий момент он воздерживается от любых действий, которые могли бы подорвать налаживающееся американо-российское партнерство. В то же время российский лидер, по-видимому, попытается сохранить возможность маневра.
Первым свидетельством разлада в иранско-российских отношениях стала отсрочка визита в Москву иранского министра иностранных дел Камаля Харрази, первоначально намеченного на середину февраля. Харрази назвал в качестве причины отсрочки перегруженность графика визитов, однако некоторые наблюдатели считают, что иранский министр принял это решение после того, как Путин отказался от встречи тет-а-тет. Уклончивость Путина в вопросе об Иране указывает на эволюцию внешнеполитического курса России.
Решения Путина основываются на подсчете возможных рисков. Иран является крупнейшим покупателем российского вооружения в течение почти десяти лет. Однако, несмотря на очевидную заинтересованность России в продаже вооружений, Путин убежден в том, что Соединенные Штаты потенциально способны предложить нечто большее.
У российского руководителя имеется несколько причин, по которым он не желает охлаждения отношений с Соединенными Штатами. Одна из них заключается в том, что Вашингтон может сыграть ключевую роль в принятии России во Всемирную торговую организацию. Путину важно также сохранить как можно больше рычагов влияния, пока идут дебаты о расширении НАТО. Хорошие двусторонние отношения также повышают шансы на достижение более выгодных соглашений по контролю над вооружениями.
Путин оказал твердую поддержку возглавляемой США антитеррористической кампании, несмотря на все более заметную оппозицию этому курсу внутри страны. [Историю вопроса см. Архив рубрики Eurasia Insight]. Теперь российский президент хотел бы видеть, приведет ли его поддержка США после 11 сентября к каким-либо конкретным уступкам со стороны американцев. На решения Путина серьезное влияние окажут результаты встречи с президентом США Джорджем У. Бушем, намеченной на май.
Несмотря на то, что Россия не готова полностью отказаться от своих иранских амбиций, отношения с Ираном менее важны для России, чем отношения с Соединенными Штатами. Эти изменения в приоритетах касаются и других важных аспектов российско-иранского альянса.
Постепенное улучшение двусторонних отношений Ирана и России в последнее десятилетие явилось результатом сложного переплетения геополитических факторов. Отчасти оно было вызвано международной изоляцией Ирана в 1980-х годах, продолжением напряженных отношений с США и стремлением России получать более высокие доходы на мировом рынке вооружений. Иран, на торговлю с которым под давлением США был наложен целый ряд ограничений, нуждается в надежных поставках вооружений и новых технологиях. Между тем российское руководство откровенно заявляет о том, что экспорт вооружений входит в число экономических приоритетов России.
Путин направляет доходы от экспорта оружия на статьи бюджета, относящиеся к финансированию науки и поддержке технологических процессов и производственных мощностей. По сути дела, к концу десятилетия Москва хотела бы занять место Великобритании и стать вторым по значению экспортером на мировом рынке вооружений. С этой точки зрения Иран занимает важное место в российских расчетах. После 1989 Иран заказал у России оборудования, технологический линий и услуг на сумму 4 млрд долларов и вскоре может стать третьим по значению покупателем (после Китая и Индии) российской военной техники.
Эксперты убеждены, что, несмотря на тесные торговые связи, Россия и Иран не являются естественными дипломатическими партнерами. Подходы двух государств совпадают в нескольких пунктах, в том числе в отрицательном отношении к свергнутому режиму талибов в Афганистане и неистребимой подозрительности по отношению к американским, турецким и пакистанским амбициям в Центральной Азии.
С другой стороны, в нескольких важных областях цели России и Ирана расходятся. Это касается, в том числе, разработки энергоресурсов и экспортных маршрутов. Российские и иранские дипломаты уже несколько месяцев обсуждают вопрос о территориальном разделе Каспийского моря. [Историю вопроса см. Архив рубрики Eurasia Insight]. Кроме того, страны являются конкурентами в вопросе о намечаемом строительстве трубопроводов. Несмотря на то что Россию и Иран объединяет общее стремление к сдерживанию растущего влияния США в каспийском регионе, их соперничество друг с другом в борьбе за общих клиентов, вероятно, помешает координации политических усилий в этой области в ближайшие несколько лет.
Геостратегические претензии России на Ближнем Востоке не обязательно будут способствовать укреплению связей между двумя странами. В советский период связи Москвы с саддамовским Ираком были лучше, чем с Ираном, и эта динамика, по-видимому, не претерпела изменений. Как и в случае отношений с Ираном, российская дружба с Ираком проявляется в экономической сфере, свидетельством чему служат обширные связи иракского правительства с российскими энергетическими и строительными компаниями. В Иране роль России в энергетическом секторе страны минимальна, а участие российских специалистов ограничивается, главным образом, строительством атомной станции «Бушер».
Интересы России и Ирана также весьма часто сталкиваются по вопросам цен на сырую нефть, несмотря на то, что оба они являются крупнейшими экспортерами нефти и экономически нефтезависимыми странами. Россия ясно выразила желание занять более весомое место на нефтяном рынке, в то время как Иран – обычно всегда агрессивно поддерживающий снижение добычи с целью сохранения цен – ищет возможность вернуть цены на сырую нефть на уровень 22-25 долларов за баррель. Между тем российские представители утверждают, что Россия будет удовлетворена и 18 долларами за баррель или еще более низкой ценой. (Бюджет Ирана зависит от нефтяных доходов в большей степени, чем бюджет России). Обе страны, по сути дела, рассматривают себя в качестве крупнейших игроков на мировом энергетическом рынке, и в настоящее время они в большей степени соперники, нежели партнеры.
Таким образом, отношения Москвы и Тегерана носят характер временного союза и не вызваны геополитической неизбежностью. Несмотря на продолжающиеся американо-иранские трения, Москва может и продолжить свой доходный бизнес с Тегераном. Однако естественный симбиоз двух стран практически ограничивается поставками российских вооружений в Иран в обмен на деньги. По сути дела, в том случае, если отношения США и Ирана нормализуются, Тегеран будет склонен не обхаживать Москву, а противостоять российской политике.