Севиндж Алиева, доктор исторических наук.
Тема сталинских репрессий в Азербайджанской ССР, несмотря на ангажированность, на самом деле не стала предметом многочисленных исследований азербайджанских ученых. Крупным исследователем «Большого террора» в Азербайджане являлся покойный профессор Эльдар Исмаилов.[1] В своих фундаментальных монографиях «Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане» (2003), «Очерки истории Азербайджана» (2010), «История «большого террора» в Азербайджане» (2015) автор объективно исследовал предпосылки, ход и последствия репрессий в Азербайджанской ССР, пришел к выводу о том, что «большой террор» стал подлинной трагедией и предопределил утрату многими народами бывшей единой страны доверия к центральной власти. Тема репрессий в Азербайджанской ССР нашла свое отражение в работах других азербайджанских ученых, а именно З.Буниятова, Дж.Гасанлы, А.Назарли, Ш.Мамедова, А.Пашаева, Б.Рафиева, Р.М. Байрамова, А.Кенана и др.[2]
При рассмотрении темы политических репрессий в тоталитарном государстве, террора, попирания прав граждан, произвола, огромное значение имеют рассекреченные архивные материалы, опубликованные в сборниках документов, которые еще более раскрывают всю трагедию того периода. Они демонстрируют средства, к которым прибегало тоталитарное государство для поддержания своей власти и достижения поставленных целей крайними, неоправданно жестокими мерами.
Распад Российской империи в результате революционных потрясений 1917 года привел к провозглашению на Кавказе различных государственных образований и их борьбе за независимое существование. Однако победа большевиков в Гражданской войне вначале пресекла развитие данной тенденции, а затем и существенно изменила весь политический и социально-экономический уклад кавказского общества.
Азербайджан один из первых национальных окраин бывшей Российской империи испытал на себе социальные потрясения большевистского правления.
После того как 7 ноября (25 октября) 1917 года в Петрограде власть перешла в руки большевиков, объявивших советскую власть, буржуазно-националистические партии Южного Кавказа решительно отвергли власть нового правительства. На местах наблюдалось отмежевание от Советской России. 2 (15) ноября 1917 года, спустя неделю после падения Временного правительства в Петрограде, в Баку был сформирован Бакинский совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов (Баксовет), который возглавил большевик Степан Шаумян. В апреле 1918 года Бакинский Совет при поддержке вооружённых отрядов армянской партии «Дашнакцутюн» в результате кровопролитных мартовских событий утвердил свою власть в Баку, после чего был сформирован Совет народных комиссаров. Весной 1918 года в ходе кровавого захвата власти большевиками в Бакинской губернии более 50 тысяч азербайджанцев стали жертвами геноцида, устроенного вооруженными силами большевистко-дашнакского альянса в различных уездах данной губернии. После этого в течение двух лет Азербайджан находился вне территории контроля большевиков. В период Азербайджанской Демократической Республики хоть и не успели провести аграрные реформы, однако не разрушили сложившийся веками хозяйственный уклад деревни. После того как в ночь с 26 на 27 апреля 1920 года ХI Красная Армия перешла границу Азербайджана и вторично, на этот раз на 70 с лишним лет была установлена советская власть.
Большевистская политика в отношении мусульман неуклонно эволюционировала в сторону ограничения и вытеснения традиционных институтов. На Х съезде Компартии 1921 года тюркизм и исламизм были отнесены к проявлениям «буржуазно-демократического национализма». Лица, обвиненные в тюркизме, подверглись репрессиям. Усиление репрессивной составляющей большевистской политики отмечалось и в других регионах, в том числе, в Азербайджане, где после прихода большевиков началось преследование членов Правительства АДР, мусаватистов и тех, кто подозревался в буржуазном национализме и в антисоветских настроениях. 28 апреля 1920 года Азревком выступил с обращением «Ко всему населению г. Баку и Азербайджана», объявив о ликвидации преступного правительства партии «Мусават» и утверждении рабоче-крестьянской власти. …Если власть беков, ханов, банкиров, предпринимателей, биржевиков и спекулянтов еще держится насилием и провокацией, то это лишь видимость, лишь призрак власти. Дни и часы господства шайки эксплуататоров, захватчиков и насильников сочтены. Нет той силы, которая могла бы отсрочить час врагов народа». В этом тексте впервые были обозначены главные «враги народа»: «белогвардейские банды Деникина», «грабительский англо-французский империализм», «разбойничьи замыслы дашнаков и грузинских меньшевиков». Четко и грозно звучало предупреждение: «На белый террор буржуазии и помещиков мы ответим беспощадным красным террором… Горе тем, кто жаждет крови трудящихся».[3] По сведениям Э.Исмаилова, «только в конце 1920 – начале 1921 года в Азербайджане было расстреляно около 40 тысяч человек».[4]
Ломка прежней системы, ликвидация сословий и привилегий, изменение системы образования, землепользования, отмена частной собственности, преследование духовенства, верующих, запрещение шариатских судов и т.д. — вызывали некоторое недовольство на местах. Одним из методов борьбы с «антисоветскими элементами» стали репрессии.
Первый приказ, с которого начались репрессии, об арестах и конфискациях был издан 29 апреля 1920 года. Согласно этому решению была организована Азербайджанская Чрезвычайная Комиссия (АзЧека, АЧК). Приказ Азревкома от 2 июня 1920 г. «О борьбе с контрреволюцией» дал обоснование многим дальнейшим приговорам. 17 мая 1920 г. Политбюро КП(б) Азерб. ССР приняло постановление о создании в Баку трудового (концентрационного) лагеря.[5]
Этап массовых репрессий наступил в условиях перехода к так называемой «социалистической реконструкции».
Азербайджанская деревня была включена в орбиту экономических экспериментов большевиков, связанной с политикой продовольственной разверстки. В Азербайджанской ССР продразверстка охватила кратковременный период с сентября 1920 года по май 1921 года. В это же время осуществлялся военный коммунизм, хоть и не в таких масштабах, как в России, т.к. социально-экономические, культурные, бытовые условия сильно отличались от российских. Несмотря на непродолжительность данной политики (всего семь месяцев), в уездах Азербайджана также были зафиксированы факты голода и крестьянские бунты. Причиной тому были, с одной стороны, засуха, например, 1925 года,[6] с другой — усугубляющие тяготы крестьян бесконечные, бесконтрольные реквизиции со стороны продагентов, а также обязанность кормить и обувать дислоцированных в Азербайджане солдат ХI Красной Армии.
Курс на индустриализацию, взятый со второй половины 20-х годов, проводился за счет крупных и состоятельных хозяйств деревни, что привело к снижению урожайности и ослаблению сельскохозяйственного производства. В 1929 году в республике появились продовольственные карточки. Была запрещена продажа хлеба, массово конфисковали зерно. По резолюции ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 года, коллективизация в Азербайджанской ССР должна была завершиться к весне 1932 года. Переход к сплошной коллективизации стал настоящей драмой для народов Кавказа. 11-16 февраля 1930 года на совещании ЦК ВКП (б) по вопросам коллективизации и ликвидации кулачества как класса приняли участие секретари ЦК партии Азербайджана, Грузии, Узбекистана, Таджикистана, Армении, а также Дагестанского, Бурятского и др. обкомов и райкомов. А после принятия ими постановления от 20 февраля 1930 года «О коллективизации и борьбе с кулачеством в национальных, экономически отсталых районах», население, выражавшее недовольство на религиозной почве, неудовлетворенное аграрной политикой и образом правления, и к тому же классифицированное как кулаки, подверглось еще большим репрессиям.
Недовольство крестьян вылилось в ряд вооруженных выступлений в Нуха-Закатальском, Нахчыванском, Гянджинском регионах Азербайджанской ССР в 1930 году, которые были жестоко подавлены. Однако, 2 марта 1930 года вышла статья Сталина «Головокружение от успехов», которая призывала притормозить дальнейшую коллективизацию. После этого был разрешен выход крестьян из колхозов и содержать мелкое единоличное хозяйство. Распределение земельных наделов и скота между колхозниками привело к снижению показателей и заготовок. Массовые репрессии привели к выходу крестьян из колхозов. Ответственность возлагалась на командное управление партийно-советского руководства. «Кулацкие группы» обвинялись в убийствах, пожарах, потере поголовья скота, т.е. во «вредительстве» и «классовой мести».
По Постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «О коллективизации и борьбе с кулачеством в национальных экономически отсталых районах» от 25 февраля 1930 года по Азербайджанской ССР ориентировочно предписывалось репрессировать 500 кулаков-активистов и заключить их в концентрационные лагеря (1 категория).[7]
По Постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «О плане выселения кулаков в 1932 году» от 4 мая 1932 года, был принят план переселения 38300 семей кулаков в Среднюю Азию, по Азербайджанской ССР было утверждено переселение 1200 семей кулаков в Казахстан.[8]
В 1933 году было принято решение о выселении из хлопковых и пограничных районов Южного Кавказа 1500 хозяйств, в частности, из Азербайджана 900 кулацких хозяйств с семьями.[9]
В следующем году было принято Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О высылке из Азербайджана антисоветских элементов» от 25 декабря 1934 года, санкционировавшее высылку из Азербайджана в административном порядке в концлагеря с конфискацией имущества 87 семейств кулаков.[10]
Идеологической основой сталинских репрессий стал тезис об усилении и изменении формы классовой борьбы по мере развития социализма и диктатуры пролетариата.
Выступая на Пленуме ЦК ВКП(б) 9 июля 1928 года, Сталин развивал этот ленинский тезис: «Не ясно ли, что все наше продвижение вперед, каждый наш сколько-нибудь серьезный успех в области социалистического строительства является выражением и результатом классовой борьбы в нашей стране?
Но из всего этого вытекает, что, по мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая базу для дальнейшего продвижения вперед рабочего класса и основных масс крестьянства.
Нельзя представлять дело так, что социалистические формы будут развиваться, вытесняя врагов рабочего класса, а враги будут отступать молча, уступая дорогу нашему продвижению, что затем мы вновь будем продвигаться вперед, а они – вновь отступать назад, а потом “неожиданно” все без исключения социальные группы, как кулаки, так и беднота, как рабочие, так и капиталисты, окажутся “вдруг”, “незаметно”, без борьбы и треволнений, в лоно социалистического общества. Таких сказок не бывает и не может быть вообще, в обстановке диктатуры пролетариата – в особенности
Не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление. Не бывало и не будет того, чтобы продвижение рабочего класса к социализму при классовом обществе могло обойтись без борьбы и треволнений. Наоборот, продвижение к социализму не может не вести к сопротивлению эксплуататорских элементов этому продвижению, а сопротивление эксплуататоров не может не вести к неизбежному обострению классовой борьбы.
Вот почему нельзя усыплять рабочий класс разговорами о второстепенной роли классовой борьбы».[11]
В разгар «большого террора» 3 марта 1937 года в своем докладе на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин еще раз вернулся к тезису обострения классовой борьбы по мере развития социалистического общества в условиях диктатуры пролетариата:
«Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы все более и более ручным.
Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу дает возможность оправиться для борьбы с Советской властью.
Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных.
Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки.
Так учит нас история. Так учит нас ленинизм.
Необходимо помнить все это и быть начеку».[12]
По Постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах» от 10 июля 1937 года по Азербайджанской СССР были утверждены тройки в составе т.т. Сумбатова, Теймуркулиева и Джангирахунзаде. В документе отмечалось утвердить намеченных к расстрелу кулаков 500 чел., уголовников 500 чел., высылке кулаков 1300 чел., уголовников 1700 чел. Тройке разрешалось рассматривать дела контрреволюционных повстанческих организаций с применением расстрела к 500 чел., высылке 750 чел. и выселения в лагеря НКВД 150 семейств бандгрупп.[13]
По Оперативному приказу народного комиссара внутренних дел Союза ССР за № 00447 об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов от 30 июля 1937 г. выясняется, что в поисках антисоветских формирований было сфабриковано множество дел в отношении осевших в деревне бывших кулаков. Это были или ранее репрессированные, либо скрывавшиеся от репрессий, бежавшие из лагерей, ссылки и трудпоселков. Среди них были и бывшие активные участники антисоветских вооруженных выступлений. Советские власти выявляли представителей бывших антисоветских партий, в т.ч. мусаватистов и иттихадистов, обвиняя их в организации всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности.
В Приказе перед органами безопасности прямо ставилась задача: «самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства».[14]
Все репрессируемые кулаки, уголовники и др. антисоветские элементы подразделялись на две категории:
— к 1 категории относили всех наиболее враждебных элементов. Они подлежали немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках — расстрелу;
— ко 2 категории относились все остальные менее активные враждебные элементы. Они подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки.
В соответствии с данными, предоставленными Наркомами республиканских НКВД и др. было даже указано количество человек, подлежащих репрессии. В Азербайджанской ССР показатели были такие: категория – 1500, 2 категория – 3750, всего- 5250 чел.[15]
Утвержденные цифры хоть и считались ориентировочными, однако, наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД не имели права самостоятельно их превышать, могли лишь предъявлять мотивированные ходатайства.
Семьи репрессированных по первой и второй категории, как правило, не репрессировались. Однако, предусматривались исключения для «способных к активным антисоветским действиям». По этому Приказу с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях началась операция по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников.[16]
По процедуре, на каждого арестованного или группу арестованных заводилось следственное дело. Следствие, направленное на выявление всех преступных связей арестованного, должно было проводиться ускоренно и в упрощенном порядке. По окончании следствия дело направлялось на рассмотрение тройки. К делу приобщались ордер на арест, протокол обыска, материалы, изъятые при обыске, личные документы, анкета арестованного, агентурно-учетный материал, протокол допроса и краткое обвинительное заключение. В Азербайджанской ССР утверждался персональный состав республиканской тройки: председатель — Сумбатов, члены Теймуркулиев, Джангир Ахундзаде. На заседаниях троки мог присутствовать республиканский краевой или областной прокурор, если он не входил в состав тройки.[17]
С 1 октября 1936 года по 1 июля 1938 года по приказу НКВД № 00447 с 5 августа 1937 года по 1 июля 1938 года из 1420711 арестованных было репрессировано 13356 азербайджанцев, что составляло 0,9% удельного веса общего числа арестованных. Следует принять во внимание, что арестованных иранцев (персидскоподданные азербайджанцы) насчитывалось 14994 человек (1,1%).[18] По Постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) об иранских гражданах (69) от 19 января 1938 года, ЦК ВКП(б) и СНК Азербайджана было предложено в известность всех граждан приграничных с Ираном районов об оформлении советского подданства в течение 10 дней в том случае, если эти граждане считают себя подданными Ирана. «Иранцев», оформивших советское подданство, предписывалось в месячный срок переселить в Казахстан, также как и курдов из Нахичеванской республики. «Граждане иранцы», отказавшиеся от перехода в советское подданство и желавшие остаться в подданстве Ирана, должны были вернуться в Иран, в противном случае подвергнуться аресту.[19] Кроме того, и дагестанские азербайджанцы – потомки иммигрантов из Южного Азербайджана, как и большинство населения с иностранным гражданством на территории Советского Союза, ошибочно записанные в советской переписи персами, были выселены с мест своего проживания.[20]
По сведениям из Справки НКВД о количестве осужденных за время с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 года, из 36906 чел, осужденных ВК Верхсуда, НКВД Азербайджанской ССР выслало 7894 иранскоподданных. В распорядительных документах НКВД СССР имеются два интересных документа. Меморандум от 29 января 1938 г. за №202, направленный в республиканские, областные и др. органы внутренних дел, и распоряжение, адресованное руководству НКВД Азербайджанской ССР. В Меморандуме № 2021938 г. об аресте иранских подданных и советских граждан, подозревавшихся в шпионской, вредительской, диверсионной, повстанческой, националистической и иной антисоветской деятельности определялись сроки и порядок проведения операции по аресту и следствию в отношении арестованных лиц. В Распоряжении №202 от 29 января 1938 г. предписывалось немедленно начать аресты и расследования дел всех иранцев — иранских подданных и иранцев, не имевших ни советских, ни иностранных паспортов. Напомним, что среди иранских подданных большинство составляли азербайджанцы, приезжающие на заработки в родственный Азербайджан. [21]
Помимо этого антисоветские выступления не способствовали стабильности жизнедеятельности населения и держали в напряжении крестьянство. А земельные конфликты выливались в вооруженные столкновения, приводили к обострению армяно-азербайджанского национального антагонизма и вызывали недовольство органами власти со стороны местного населения. Советские органы, в свою очередь, во всех бедах обвиняли низовой аппарат, который, по их определению, состоял из «феодально-духовной аристократии». Представителей бывшего высшего сословия обвиняли во взяточничестве, произволе и связи с антисоветскими элементами. ОГПУ обвиняло также духовенство в распространении слухов об объявлении капиталистическими державами войны с СССР и агитации против коммунистов и советской власти.[22]
В первую когорту репрессированных «врагов народа» вошли первые советские руководители и квалифицированные кадры, а также «антисоветские враждебные элементы».
Трагедия заключалась в формализации и чрезмерно рьяном отношении к делу контролирующих и карательных органов. Дикий фарс заключался в установлении лимитов репрессируемых и тем более дополнительных лимитов. Так, по Постановлению ЦК ВКП(б) об утверждении дополнительных лимитов на репрессии по приказу НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 года обкомам, крайкомам и ЦК нацкомпартий предписывалось принять предложение НКВД СССР об утверждении дополнительного количества подлежащих репрессии бывших кулаков. По Азербайджанской ССР была установлена квота — 2 тыс. чел. по 1 категории (уголовники и активный антисоветский элемент).[23]
По Сводке №33 ГУГБ НКВД об арестованных и осужденных на основании приказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 года, всего в Азербайджанской ССР предусматривался арест 5 тыс человек 1 категории и 4250 — 2 категории (всего – 9250). На 1 марта 1938 года было арестовано 7229 человек. Осуждено тройкой 7259 чел. (1 категории – 2815, 2 категории – 4444. Из них кулаков — 1480, уголовников – 600, других контрреволюционных элементов – 735; 2 категории – бывших кулаков 2260, бывших уголовников – 1598, других контрреволюционных элементов 586 чел.[24]
В советское время был установлен строгий лимит собственности не только на землю, но и на скот, растительность и т.д. На 1 января 1938 года в личном пользовании колхозников в Азербайджанской ССР (без Нахичеванской АССР и Кельбаджарского района) сверх устава было зафиксировано большое количество скота. Поэтому по догмам того времени принцип правильного сочетания общественных и личных интересов в колхозе считался нарушенным. Насаждение правил, лимитов и квот сопровождалось непониманием или игнорированием со стороны населения, что влекло привлечение к ответственности и наказание.[25] По выражению Сталина, Нахичеванская республика являлась «наиболее опасным пунктом во всем Закавказье».[26]
Постановлению Политбюро ЦК ВКП (б) «Об антисоветских элементах» от 31 января 1938 года по Азербайджанской ССР дополнительно подлежали репрессиям еще 2 тыс чел 1 категории и 1 тыс – 2 категории.[27]
По сводке 1 спецотдела НКВД СССР «О количестве арестованных и осужденных органами НКВД СССР за время с 1 октября 1936 г. по 1 июня 1938 г.», с 1 октября 1936 года по 1 июля 1938 года всего было арестовано 1 420 711 чел. Из них в Азербайджанской ССР — 25222 чел., в том числе по приказу №00447 – 9972 чел (бывшие кулаки – 5399, уголовники – 2053, прочие контрреволюционные элементы – 2520). По национальному составу, всего было арестовано 13356 азербайджанцев. Из них по приказу № 9592 (бывших кулаков – 5156, уголовников – 2200, прочих контрреволюционных элементов – 2236).[28] Под наименованием «иранцы» (среди них большинство составляли азербайджанцы) — всего было арестовано 14994 человек, Из них по приказу 00447 – 811 (бывших кулаков – 101, уголовников – 409, прочих контрреволюционных элементов – 301 чел.).[29]
В дальнейшем в отношении некоторых подследственных дела были пересмотрены. Так, по Статистическом отчету о результатах пересмотра дел сельского и колхозного актива по СССР, в Азербайджанской ССР в отношении 2555 чел. дела были пересмотрены, а в отношении 1067 чел. дела были оставлены в силе. В отношении 1297 лиц были возбуждены ходатайства о снятии судимости. В отношении 114 человек (4,5%) дела были прекращены.[30] Помимо этого, в Азербайджанской ССР было обнаружено свыше 2 тыс. нерассмотренных дел. Была признана неудовлетворительная работа наркомюста и органов прокуратуры в республике. В связи с этим было приказано в месячный срок проверить все ли уголовные дела, подлежащие согласно директиве пересмотру, были отобраны и представлены народными судами на рассмотрение подготовительных комиссий. Народные судьи совместно с районными прокурорами должны были провести проверку и тех уголовных дел о сельском и колхозном активе и отдельных колхозниках, приговоры о которых при пересмотре были оставлены без изменения. [31]
За малейшие просчеты и нарушения председатели сельсоветов, колхозов и другие работники колхозного и сельского актива привлекались к уголовной ответственности. При этом была признана и неосновательность многих дел. По Азербайджанской ССР: в Нахичеванской АССР из 272 привлеченных прекращены дела в отношении 119 чел. (43%); в числе привлеченных 139 председателей правлений колхозов.[32] Было принято Постановление СНК СССР «О пересмотре дел лиц из колхозного и сельского актива, осужденных в 1934—1937 гг.» от 27 июля 1939 г.[33]
Естественно, что это не могло не вызвать ответной протестной реакции. Повстанческое движение в Закатальском округе (Алиабатском и Кахском районах, в селениях Шеки и др.), Гянджинском округе Азербайджанской ССР разворачивалось под лозунгами: «Освобождение народа из-под власти Советов», «Долой колхозы». Органы ГПУ докладывали в Москву о руководстве восставшими в Азербайджане из Дагестана и Турции. События в Южном Дагестане разворачивались в опасном для местных властей направлении. Повстанцы заняли ряд селений Касумкентского, Табасаранского, Курахского районов и двигались по направлению к Азербайджану. Среди населения распространялись сведения о свержении советской власти в Дагестане и занятии Дербента турками.[34] 19 мая 1930 года азербайджанский повстанческий отряд из 10-12 человек перешел границу у сел. Хнов Рутульского района и проник на территорию Южного Дагестана. Началось восстание хновцев, поддержанное жителями села Борч. Повстанческие отряды из Азербайджана сконцентрировались в районе Салаватского перевала (300 чел.). На подавление восставших районов Азербайджана и Дагестана Советская администрация направила воинские части. Были перекрыты проходы из Дагестана в Закаталы, чтобы не допустить прорыва повстанцев в Азербайджан.
Советские войска подавляли восстания, арестовывая участников и беря в заложники местных жителей. В результате, восстание в Хнов с участием азербайджанских повстанцев, как и другие, было подавлено. Тем не менее, протестные настроения оставались весьма мощными. В этот период, помимо выступления повстанцев в разных районах Азербайджанской ССР, фиксируется массовый выход местных жителей из колхозов.
С лета 1936 по осень 1938 годов советская тоталитарная система, изначально не отличавшаяся особым гуманизмом, систематически использовавшая для достижения своих целей и задач методы государственного терроризма, пошла на еще более, чем прежде, откровенное попрание норм соблюдения прав граждан, в том числе в сфере обеспечения их личной безопасности. Это был период откровенного «беспредела», приведшего к огромным жертвам, ущемлению прав и свобод огромной массы людей. Это дало основание именовать этот период «большим террором».
Безусловно, репрессивная машина косила всех, невзирая на социальную, национальную принадлежность. Только в 1937 году в Азербайджане были арестованы 22 наркома, 49 секретарей райкомов, 29 председателей райисполкомов, 57 директоров заводов и промыслов, 95 инженеров, 110 военнослужащих, 207 советских и профсоюзных работников, 8 профессоров. Почти все они были расстреляны. Известно, что с 1 октября 1936 года до 1 июля 1938 года в Азербайджанской ССР было арестовано 25222 человек. Их них 13356 были азербайджанцами. Если сравнивать с репрессиями по отношению к представителям других национальных групп населения, это ни в абсолютных цифрах, ни в относительных показателях по отношению к общей численности представителей данной национальности, не выглядит как сугубо антиазербайджанская акция. Но рамки репрессий были значительно более широкими. К жертвам «большого террора» правомерно отнести близких родственников «врагов народа», которые выселялись в отдаленные, преимущественно северные районы и Среднюю Азию. К жертвам большого террора вполне можно отнести и детей репрессированных родителей. Их участь была незавидной. Как правило, дети репрессированных определялись в детские дома. На многие годы они были обречены жить в лишениях, числиться «детьми врагов народов» и потому испытывать ограничения в вопросах получения образования и трудоустройства, налаживания личной жизни. Учитывая данные факты, в работе З.Буниятова отмечено, что общая численность жертв массовых репрессий в Азербайджане в 1937-1938 гг. насчитывала более 80 тысяч человек.[35] Ту же цифру приводит Э.Исмаилов. «Подсчитать общее количество репрессированных в эти годы в Азербайджане не так просто. Видимо, справедливо было бы отнести сюда всех, кто был расстрелян, заключен в лагеря, жен и детей осужденных, выселенных за пределы республики. Иными словами, всех кто пострадал физически и морально. С учетом этого можно предположить, что число репрессированных в Азербайджане в период «большого террора» составило не менее 80 тысяч человек», — резюмировал он тему массовых репрессий в своей работе.[36]
Азербайджанская ССР, как и другие республики, входила в полосу ужесточения борьбы власти и общества, борьбы против инакомыслия. В СССР работал механизм беспощадной репрессии — карательных мер, применяемых государственными органами под предлогом защиты и сохранения существующего строя. Все эти мероприятия партии и советского правительства позже вошли в историю под названием сталинские репрессии, массовые репрессии, массовый террор, и стали составной и сопутствующей частью формирования и утверждение тоталитарного режима советского государства.
Цель всех этих репрессий — уничтожение потенциальных и активных противников, а также устрашение народа. Во главе советского режима стоял единоличный лидер – И. Сталин, который принял на себя принятие всех важнейших решений, что привело к утверждению его культа личности. По оценке некоторых экспертов нельзя всю вину возлагать на одного Сталина, виной всему является сама доктрина большевизма. Однако нужно признать, что и до Сталина, и после него советское государство не знало таких репрессий и столь жестокого обращения с гражданами. Отметим также, что, поскольку сталинское видение путей эволюции советской государственности было в основе мероприятий того времени, его личное отношение к отдельным народам в значительной степени повлияло на принятие в отношении некоторых из них самых суровых решений.
Репрессии коснулись всех слоев населения, возникали невероятные дела против тех, кто подозревался в приверженности национальному мышлению, а не советским штампам. Шли массовые разоблачения «врагов народа», «вредителей», «шпионов», что отражалось на судьбе не только самих «виновников», но и их родных, близких, коллег. По мнению специалистов, репрессии служили не только как средство наказания или метод устрашения, не только как инструмент устранения реальных и потенциальных противников тоталитарного режима, но и для физического уничтожения реальных конкурентов Сталина. Именно так это и произошло в 1934 году в случае с убийством С.М. Кирова. 10 июля 1934 года в рамках реорганизации спецслужб был создан народный комиссариат внутренних дел СССР (НКВД). В ноябре 1934 года был создан специальный отдел под названием «Особое совещание». Этот отдел получал широкие полномочия по борьбе с врагами народа. Сталин обратился к членам партии с заявлением о необходимости окончательного истребления всех врагов народа. В уголовный кодекс СССР были внесены изменения, согласно которым все дела по политическим заключенным могли рассматриваться в ускоренном порядке без адвокатов и прокуроров в течение 10 дней. В результате в СССР был установлен режим беспредельной власти Сталина. Созданный партийно-государственный аппарат вмешивался в решение всех экономических вопросов. Насильно осуществлялось отчуждение людей от собственности и от вмешательства в дела власти. В национальных республиках советизация приобрела как общие, присущие всему СССР, так и специфические черты. По справедливой оценке Эльдара Исмаилова: «Власть того времени в Азербайджане носила наместнический характер. Ее главным назначением было обеспечение целей и интересов имперского государства, каким являлся Советский Союз».[37]
В Азербайджанской ССР был свой «Сталин», свой «хозяин» — Первый Секретарь ЦК Компартии Азербайджана Мир Джафар Багиров. По мнению, сложившемуся в азербайджанской общественной и научной среде, Багиров был прямо причастен к репрессиям в Азербайджанской ССР. Несомненно, огромную роль в осуществлении репрессий играло НКВД. М. Дж. Багиров являлся только инструментом, винтиком в руках центрального руководства большевистской партии. Сегодня высказываются предположения, что если бы М.Дж. Багиров и другие партийные функционеры Азербайджана что-либо предприняли против «генерального курса» правящей партии, их самих бы и расстреляли, что, собственно, потом и произошло.
Безусловно, как руководитель республики, М. Дж. Багиров дирижировал репрессиями. По заключению исследователя этого вопроса профессора Эльдара Исмаилова, «в 1920-е годы при активном участии Багирова были уничтожены практически все очаги политического сопротивления в Азербайджане. Причем, уничтожены самым беспощадным образом».[38] М. Дж. Багиров был продуктом той системы, которую создал Сталин. Поэтому, указывая на его участие в репрессиях, конечно, нельзя отрицать личностные качества Багирова как руководителя, обладавшего харизмой, умевшего управлять людьми. Багиров сумел положить конец той кадровой чехарде, которая существовала в руководстве республикой на протяжении 20-х — первой половине 30-х годов. Последующее длительное нахождение его на посту руководителя республики (1933-1953) было также связано с иными факторами субъективного порядка. Одним из них были близкие отношения главы Азербайджана с Л. Берией, который и рекомендовал Багирова на пост первого секретаря. Сам Берия с 1932 года возглавил партийную организацию Закавказья (1932-1936), а с Багировым был знаком еще по совместной работе в Азербайджанской Чрезвычайной комиссии (Берия был руководителем Следственно-оперативным отделом ЧК Азербайджанской ССР).
В целом, за 1920-1930-е гг. в СССР произошла огромная социально-экономическая революция, которая не могла не иметь последствий. Изменилась природа собственности, структура общества, экономический уклад, идеология. Безусловно, были силы, которые находились в оппозиции (открытой или скрытой) этому процессу. Необходимо учитывать и внешнеполитический фактор, состоящий, главным образом в том, что у СССР в это время фактически не было союзников. Между тем, приближалась большая война. Поэтому, нужно признать, что, будь в это время во главе руководства республикой вместо Багирова кто-либо другой, это все равно не изменило бы логики работы репрессивной машины. Она уже была включена, причем далеко не в 1937 году. Фактически репрессии в СССР никогда и не прекращались. Они начались с момента образования этого государства и завершились его падением. Менялся лишь характер, степень жестокости репрессий. Эпоха 1937-1938 гг., безусловно, стала их кульминацией. К репрессиям можно отнести борьбу с кулачеством, инакомыслием и диссидентством, депортацию народов и т.д. Советская идеология всегда воспитывала советских граждан в духе борьбы. Даже большинство работ по советскому периоду 20-30-х гг. всегда начинались этим словом – «борьба». «Борьба с врагами народа» была той центральной идеей, которая должна была подстегнуть и мобилизовать граждан накануне новых испытаний. Как и все в СССР, репрессии проводились на плановой основе. Планы о численности граждан, которые подлежали аресту, спускались сверху и беспрекословно выполнялись нижестоящими карательными органами.
Что же касается обвинений, то их выбор, по сути, был предопределен и предельно незамысловат. Думается, что, широко распространенные в Азербайджане обвинения граждан в «пантюркизме», во многом стали следствием малообразованности их авторов – создателей (советские следователи и прокуроры), зачастую самым смутным образом представлявших даже само значение этого слова. Им просто нужны были яркие ярлыки, которые позволили бы обвинить арестованного, например, в связях с Турцией, с которой отношения к этому времени сильно испортились. Правда среди репрессированных были и такие люди как Г. Джавид, С. Мумтаз, Б. Чобанзаде и др., которые хорошо были знакомы с истоками этой идеи. Но и они не вкладывали в него политический смысл и больше рассматривали как культурную категорию. В годы сталинских репрессий с территории Азербайджана в ссылку были отправлены десятки тысяч представителей интеллигенции, военнослужащих, деятелей культуры и искусств, ученых, писателей, учителей, религиозных служителей. А это значит, что была уничтожена значительная часть образованного, духовного слоя общества.
Итак, первая волна репрессий (1920-е годы) затронула «чистых» контрреволюционеров, прежде всего, деятелей АДР, мусаватистов, иттихадистов. Вторая волна (1936-1939) уничтожила «врагов народа» в лице «пантюркистов» и «панисламистов», «антисоветских элементов» и «вредителей» всех мастей. Это подтверждает общую тенденцию, в силу которой, в сталинское время национальные кадры все время находились под подозрением в склонности к национализму. В Азербайджане в 1936-1938 годы репрессиям подвергались в основном именно по обвинению в «буржуазном национализме». Вместе с тем, кадровая политика в национальных республиках была очень осмотрительной. Особенно власти опасались обострения межнациональной конфликтности, нападок и обвинения со стороны различных национальных групп.[39]
В отмеченном контексте важно особо выделить еще один аспект рассматриваемой проблемы, связанный с тем, что в постсоветское время в Азербайджане пытались представить репрессии 1937-1938 годов как исключительно антиазербайджанские. Однако с таким выводом согласиться трудно. Маховик сталинских репрессий носил общесоюзный характер и не пощадил ни одну из союзных республик.
В связи с тем, что режим постоянно поддерживал идею об угрозе СССР извне, о внешней опасности, исходящей от Запада и находящихся под их протекторатом и влиянием пограничных с СССР стран, в Азербайджане развернулась масштабная антииранская и антитурецкая пропаганда. Cоветская власть подогревала общественное мнение ожиданием угрозы со стороны Ирана и Турции. Пресекались малейшие протурецкие и проиранские симпатии.
По данным, приведенным Э. Исмаиловым: «Только таким внесудебным органом, как Особая тройка при НКВД Азербайджанской ССР, в 1937 за политические преступления были осуждены к разным срокам лишения свободы 2846 человек, а к высшей мере наказания приговорены 2215 человек. Только за антисоветскую агитацию и пропаганду были приговорены к расстрелу 1108 человек. В 1938 году Особая тройка рассмотрела дела в отношении 10 тыс. человек. Не менее, если не более масштабно, действовала выездная Сессия Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Так, эта инстанция под руководством Никитченко за 2 дня 30 и 31 декабря 1937 года рассмотрела дела на 95 человек, а в последующие дни января 1938 года эта же сессия рассматривала ежедневно от 40 до 50 дел».[40]
Жертвой сталинских репрессий были не только физически пострадавшие люди, брошенные в застенки, казненные, либо погибшие в лагерях. Жертвой политических репрессий можно по праву называть весь советский народ, который подвергался психическому и моральному давлению.
Репрессии в СССР продолжались до 1953 года.
В 1948-1953 годы по Постановлению «О переселении колхозников и другого азербайджанского населения из Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР» депортации из родных очагов подверглись сотни тысяч азербайджанцев Западного Азербайджана. Все это мотивировалось потенциальной возможностью сочувствия мусульманского населения приграничных с Турцией районов. Фактически это означало, что советское руководство не доверяло мусульманскому населению Кавказа, видело в нем врага, «пятую колонну». Такое преувеличенно настороженное отношение, на наш взгляд, трудно оправдать или объяснить. Лишь с конца 1950-х годов большинство репрессированных народов получили разрешение на возвращение в родные места. Декларация Верховного Совета ССР о признании незаконными всех направленных против них актов была принята 14 ноября 1989 года. Постановление об отмене всех юридических актов, направленных против репрессированных народов было подписано 7 марта, а 26 апреля 1991 года был принят Закон РФ «О реабилитации репрессированных народов». Историческая справедливость была восстановлена, однако депортация целых народов на основе надуманных обвинений оставила тяжелый след в исторической памяти народов. Длительная задержка с реабилитацией способствовала консервации конфликтного потенциала проблемы.[41] Следует учитывать и то, что реабилитированные народы возвратились на территорию, уже занятую представителями других этносов. Сложившееся в царское и советское время компактное и чересполосное расселение стало основой недовольства административным и территориальным делением границ Ингушетии, Осетии, Чечни, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ставропольского края и др., при определении государственной границы между Азербайджаном и РФ, Грузией и РФ.
Сталинские репрессии были направлены на борьбу не только против тех, кто сопротивлялся советской власти, подозревался в инакомыслии, но и против предполагаемых, воображаемых врагов режима. В разное время массовым политическим репрессиям подверглись различные слои общества, но в годы Великой Отечественной войны от них пострадали целые народы. Сталинские репрессии стали подлинной трагедией для всего советского народа, но на Кавказе их последствия ощущаются до сих пор. Неизгладима память о миллионах выселенных, погибших, изувеченных судьбах. Кроме того, репрессии и депортации, перекраивание административно-территориальных единиц на Кавказе заложили основу этнотерриториальных споров и конфликтов, оставили горькую память, сформировали отношения противопоставления «свои-чужие» — «кавказцы-русские». В целом, в сталинский период советской истории многие преступления, правонарушения, неосторожные высказывания и т.д. рассматривались с точки зрения угрозы советскому строю. Репрессиям подвергались по классовому признаку или подозрению в «собственничестве», принадлежности к эксплуататорским классам. Поэтому репрессии в это время в основном носили политический характер.
В целом, давая оценку социально-экономической политики сталинского режима в 1920-30-х годах, надо констатировать, что она осуществлялось репрессивными методами и в конечном итоге вылилась в геноцид собственных граждан. Последствия этой политики коснулись всех союзных республик — кого больше, кого меньше. Это не было кампанией узконациональной, узкоконфессиональной или узкосоциальной. Отличия состояли лишь в характере, масштабах и степени жестокости репрессий.
Осмысливая поставленную научную проблему, нельзя не учитывать особенности современного общественного мнения по данному вопросу. Опрошенные – граждане Азербайджана с высшим образованием считают, что сталинские репрессии в Азербайджане были направлены на уничтожение азербайджанской нации, а потому являются преступлением. По мнению респондентов, в годы сталинских репрессий был уничтожен цвет азербайджанской интеллигенции. По мнению опрошенных пожилых людей без образования, государство отнимало все, всегда был страх, что за ошибку, неправильное слово или шутку, могли прийти и забрать человека. По единодушному мнению, репрессии носили антинародный характер и были направлены на уничтожение мусульманских народов с целью передать их землю соседним республикам или другим народам. В воспоминаниях сохранились свидетельства о принудительном отнятии даже шерсти, пастельных принадлежностей у крестьян. Самым большим результатом репрессий 1930-х годов стал страх, выработанный у населения перед властью, органами безопасности.
Жертвам сталинских репрессий установлены в Азербайджане два памятника.
Никакие геополитические, стратегические, государственные интересы не могут быть оправданием расправы, которая была учинена диктаторской, тоталитарной советской властью. Впрочем, эта политика, как показали события последних десятилетий, была далека даже от обычного прагматизма и дальновидности.
[1] Эльдар Исмаилов. Очерки истории Азербайджана. М.: Флинта, 2010, с.300.
[2] Назарли А.Э. XI Красная Армия в Северном Азербайджане: оккупация, расправы, бесчинства. Баку: изд-во “Elm və Təhsil”, 2014; Bünyadov Z. Qırmızı terror. Bakı: Azərnəşr, 1993; Мамедова Ш. Интерпретация тоталитаризма. Сталинизм в Азербайджане, 1920-1930 гг. Баку: Адилоглу, 2004; Аскеров-Кенгерлинский А. Трагедия Азербайджана // Хазар, 1990, №3 (4), с.68-87; Paşayev A. Açılmamış səhifələrin izi ilə. Bakı: Azərbaycan, 2001; Rəfiyev B. Aysberqin sualtı hissəsi. Bakı: Azərnəşr, 1995; Bayramova R.M. Azərbaycan rəhbərliyində ixtilaflar və daxili-siyasi çəkişmələr (1920-1925-ci illər). Bakı: Elm, 2007; Aslan Kənan. XX əsrdə repressiyalara məruz qalanlar. Bakı: Azərnəşr, 2011; Баберовски Й. Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе. Пер. с нем. В. Т. Алтухова. М.: РОССПЭН: Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2010; Мустафа-заде Р.С. Две Республики. Азербайджано-российские отношения в 1918-1922 гг. М.: Изд-во «МИК», 2006; Рафиев Б. Если снять гриф секретности (очерки новейшей истории Азербайджана). Глазов: Глазовская типография, 2008; Mir Cəfər Bağırovun məhkəməsi. Bakı: Yazıçı, 1993.
[3] Декреты Азревкома 1920-1921. Сборник документов. Баку: 1989, с.11-12.
[4] Эльдар Исмаилов. Очерки по истории Азербайджана. М.: Флинта, 2010, с.273.
[5] Назарли А. Э. XI Красная Армия в Северном Азербайджане: оккупация, расправы, бесчинства. Баку: изд-во “Elm və Təhsil”, 2014, с.44-45.
[6] Обзор политического состояния СССР за сентябрь 1925 г.// Совершенно Секретно»: Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.), т.3 1925 г., Москва, 2002.
[7] Постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «О коллективизации и борьбе с кулачеством в национальных экономически отсталых районах» Из приложения к протоколу заседания Политбюро № 118, п.44 от 25 февраля 1930 года// Политбюро и крестьянство: высылка, спецпереселение, 1930-1940: В 2 кн. Кн.1./ Отв. Ред. Н.Н.Покровский. М.: РОССПЭН, 2005, с.110, 119.
[8] Постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «О плане выселения кулаков в 1932 году» Из приложения к протоколу заседания политбюро № 98, п.57/33// Политбюро и крестьянство: высылка, спецпереселение, 1930-1940: В 2 кн. Кн.1./ Отв. Ред. Н.Н.Покровский. М.: РОССПЭН, 2005, с.537.
[9] Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О выселении кулаков по Закавказью». Из протокола заседания Политбюро №136, п.94/70// Политбюро и крестьянство: высылка, спецпереселение, 1930-1940: В 2 кн. Кн.1./ Отв. Ред. Н.Н.Покровский. М.: РОССПЭН, 2005, с.605.
[10] Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О высылке из Азербайджана антисоветских элементов» Из протокола заседания Политбюро № 17, п.256, от 25 декабря 1934 года, //Политбюро и крестьянство: высылка, спецпереселение, 1930-1940: В 2 кн. Кн.1./ Отв. Ред. Н.Н.Покровский. М.: РОССПЭН, 2005, с. 659.
[11] Сталин И.В. Об индустриализации и о хлебной проблеме. Речь на Пленуме ЦК ВКП(б). 9 июля 1928 г. // Сочинения, т.11. М., 1949, с.171-172
[12] Сталин И.В. О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников. Доклад на Пленуме ЦК ВКП(б). 3 марта 1937 года. // Сочинения. М., 1997, т.14, с.166
[13] Из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах» от 10 июля 1937 года// Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с.241.
[14] Записка м.и.Фриновского в Политбюро ЦК ВКП(б) с Приложением оперативного приказа НКВД СССР №00447//Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с. 273.
[15] Записка м.и.Фриновского в Политбюро ЦК ВКП(б) с Приложением оперативного приказа НКВД СССР №00447//Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с.274-275.
[16] Записка м.и.Фриновского в Политбюро ЦК ВКП(б) с Приложением оперативного приказа НКВД СССР №00447//Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с.273.
[17] Записка м.и.Фриновского в Политбюро ЦК ВКП(б) с Приложением оперативного приказа НКВД СССР №00447//Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с.278, 280.
[18] Данилов В.П. Советская деревня в 1938-1939 годах//Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. С. 18.
[19] Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об иранских гражданах (69)// Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с. 464.
[20] Коллективизация и антиколхозные выступления в Дагестане (1927 — 1940). Документы и материалы. Махачкала, 2007, с. 196-198.
[21] Справки НКВД о количестве осужденных за время с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 года// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 305, 573.
[22] Обзор политического состояния СССР за сентябрь 1925 г.// Совершенно Секретно»: Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг), т.3 1925 г., Москва, 2002.
[23] Постановление ЦК ВКП(б) об утверждении дополнительных лимитов на репрессии по приказу НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г.// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с.34.
[24] Сводка № 33 ГУГБ НКВД об арестованных и осужденных на основании приказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г.// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 57.
[25] Доклад ЦУНХУ Госплана СССР об итогах переписи скота от 8 апреля 1938 г// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 94.
[26] Шифртелеграмма И.В.Сталина в ЦК КП(б) Азербайджана об арестах руководства Нахичеванской АССР ЦК компартии Азербайджана Багирову от 26 сентября 1937 г. № 15566/ш// Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с.380.
[27] Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Об антисоветских элементах» от 31 января 1938 года// Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938/ Под ред. Акад. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 2004, с.467.
[28] Из сводки 1 спецотдела НКВД СССР «О количестве арестованных и осужденных органами НКВД СССР за время с 1 октября 1936 г. по 1 июля 1938 г.» // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с.162-163.
[29] Из сводки 1 спецотдела НКВД СССР «О количестве арестованных и осужденных органами НКВД СССР за время с 1 октября 1936 г. по 1 июля 1938 г.». Не ранее 1 июля 1938 г// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 163.
[30]Справка Уголовно-судебного отдела Прокуратуры СССР «О работе органов прокуратуры по пересмотру дел осужденных работников сельсоветов, МТС и колхозов// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 175.
[31] Приказ наркома юстиции СССР и Прокурора СССР о проверке уголовных дел колхозного и сельского актива и отдельных колхозников, осужденных в 1934—1937 гг. 1 ноября 1938 г.// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 302-304.
[32] Докладная записка Морозова А.Я. Вышинскому «О привлечении к уголовной ответственности работников низового колхозного и сельского актива в 1938 г.» 13 мая 1939 г// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 406.
[33] Постановление СНК СССР «О пересмотре дел лиц и колхозного и сельского актива, осужденных в 1934—1937 гг.» 27 июля 1939 г.// Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 5. 1937—1939. Кн. 2. 1938—1939 / Под ред. В.Данилова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006, с. 446.
[34] Коллективизация и антиколхозные выступления в Дагестане (1927 — 1940). Документы и материалы. — Махачкала, 2007, с.46-49, 140-141, 154-155, 158, 164-167.
[35] Bünyadov Z. Qırmızı terror. Bakı: Azərnəşr, 1993. С.5.
[36] Эльдар Исмаилов. Очерки по истории Азербайджана. М., 2010, с. 306-307.
[37] Исмаилов Э. Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане. — Баку: Изд-во Адильоглу, 2003, с. 7.
[38] Исмаилов Э. Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане. — Баку: Изд-во Адильоглу, 2003, с.41.
[39] Исмаилов Э. Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане. — Баку: Изд-во Адильоглу, 2003. — С.7.
[40] Исмаилов Э. Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане. Баку: Изд-во Адильоглу, 2003, с.48.
[41] Исмаилов Э. Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане. — Баку: Изд-во Адильоглу, 2003, с. 295-297.