Кавказ всегда привлекал к себе внимание сильных держав. До XVI века за Кавказ боролись между собой Иран и Турция, затем регион привлёк внимание Москвы. К концу XVIII века в результате побед в русско-турецких войнах Россия получила ряд территорий и начала контролировать северный Кавказ, а с 30-х годов XIX века, после двух выигранных войн у Ирана и двух у Турции под контроль России перешел почти весь Кавказ. Эти победы обеспокоили Англию, так как регион мог стать площадкой для проникновения в Индию. Англия объявила Кавказ сферой британских жизненно важных интересов. Начала выстраиваться политика, напоминающая нынешнюю политику США и союзников против России.

Англия привлекла к борьбе с расширяющейся российской экспансией Францию и Турцию и заручилась поддержкой Австрии. Союзники пытались, привлекая исламский фактор и используя сопротивление горцев, создать на Кавказе буферное исламское государство. Борьба за передел зон влияния на Чёрном море и на Кавказе привёл к Крымской войне. Союзникам удалось добиться победы в Крыму, но не на Кавказе. Кавказ остался российским и Англии пришлось договариваться с Россией о разделе сфер влияния. Первая мировая война и последовавшая за ней революция вызвали разрушение отлаженной государственной структуры управления на Кавказе, что привело к хаосу в экономике и социальной сфере, резкому обострению межнациональных и религиозных конфликтов. Ситуацией воспользовались Англия, Франция, Турция, США, которые захотели укрепить своё влияние в богатом нефтью регионе и способствовали провозглашению кавказскими элитами независимых государств. С образованием СССР большую часть народов Кавказа вновь удалось объединить вокруг России и это объединение выдержало проверку войной. Гитлеровская Германия также рассматривала завоевание господства на Кавказе как главное условие для дальнейшей экспансии на восток. И также начала искать себе союзников среди населения Кавказа с помощью исламского и тюркского факторов. Гитлер был объявлен великим имамом Кавказа, а фашизм – духовно близким к мусульманству по идеологии, на основе общности тюркских народов были провозглашены планы создания пантуранского государства. Используя всю пропагандистскую мощь, разжигая национализм и межрелигиозную рознь с помощью шпионов, агентов влияния, перебежчиков, предателей фашистам удалось сформировать на Кавказе по национальным и этническим признакам несколько частей, однако большая часть населения не поддалась обману. С победой над фашизмом и восстановлением мощи Советского Союза интерес к Кавказу со стороны других государств ослаб. Регион был связан с Россией более тесными историческими, экономическими, политическими и культурными отношениями и до начала 90-х годов XX века не привлекал активного внимания политиков.

Объектом интереса мировых держав кавказский регион стал вследствие распада СССР и образования суверенных государств из бывших советских республик Закавказья (Азербайджана, Армении, Грузии). Вследствие пассивной политики бывшего российского руководства и ряда ошибок позиции России в этих государствах были значительно ослаблены, а экономические и культурные связи нарушены. Слабость России и одновременное стремление новых государств утвердить свой суверенный статус и проводить самостоятельную политику вызвали интерес к региону у ведущих мировых и региональных держав. Они начали целенаправленно вовлекать новые государства в сферы своего влияния. Такого рода «миссионерская» деятельность была перенесена и на российскую территорию, в республики северного Кавказа. Ведущими мировыми государствами, политическими и религиозными деятелями постоянно инициировались, поддерживались и финансировались процессы осознания народами Кавказа своей национальной, культурной и религиозной идентичности либо исключительности и стремления к независимости от России. Отсутствие должного внимания к Кавказскому региону со стороны Москвы привело к тому, что Россия едва не полностью утратила в нём свое влияние.

Интерес США к региону усилился со второй половины 90-х гг, когда была распространена информация о наличии в бассейне Каспийского моря больших промышленных запасов нефти и газа. Министерство энергетики США оценило ресурсы Каспийского бассейна в следующих цифрах: нефть – от 17 до 33 млрд. баррелей, потенциальные запасы 230 млрд. баррелей; газ – разведано 232 трлн. куб. футов, потенциально 350 трлн. куб. футов. По выражению бывшего госсекретаря США Д. Бейкера, «в XXI в. каспийская нефть может иметь такое же значение для индустриального мира, какое сегодня имеет нефть Персидского залива». И хотя уже в начале XXI в (с подачи менеджеров Газпрома) возникли сомнения в отношении огромных запасов каспийской нефти, тема «Каспийского Клондайка», по-прежнему активно обсуждается в американской прессе и служит обоснованием активной политики США в регионе.

Помимо углеводородов в регионе имеются и другие полезные ископаемые: железные, медные и хромовые руды, глауберова соль, хлориды, фосфориты, асбест и т.д. В Каспийском море сосредоточено около 90% мировых запасов осетровых рыб. Осетровые и черная икра составляют существенную статью экспорта прикаспийских стран.

В 1997 г. Конгресс США объявил Кавказ зоной жизненно важных интересов США. США начали проводить политику вытеснения России с Кавказа, Каспия и Средней Азии. Эту политику поддержали союзники США – в первую очередь по НАТО и монархические режимы Ближнего Востока. Западом была развязана широкомасштабная пропагандистская кампания по дискредитации Российской армии, российской политики, истории межнациональных отношений на Кавказе с целью обоснования необходимости развёртывания в регионе международного миротворческого контингента. В 1999 г. во время конфликта в Дагестане, вопрос направления туда миротворцев из НАТО активно обсуждался в западной прессе. Предлагалось также ввести миротворцев в Чеченскую республику и Ингушетию, закрепив постоянное военное присутствие Запада на юге России.

С 3-х летней задержкой Россия тоже заявила о том, что Кавказ является зоной ее жизненно важных интересов. 21 апреля 2000 г. на заседании Совета Безопасности президент РФ В.В. Путин подтвердил, что Кавказский регион является «традиционной зоной национальных интересов России».

В настоящее время в Кавказском регионе обозначилось противостояние политических и экономических интересов как самих государств региона, так и России, США, ЕС, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и других государств, военных и экономических союзов. Как внутри Кавказского региона, так и в соседних (Ближний и Средний Восток, Средняя Азия) имеется много не урегулированных межгосударственных, этнических и религиозных конфликтов и противоречий, которые зачастую используются ведущими геополитическими игроками. Вследствие этой возрастающей геополитической конкуренции в регионе растёт напряжённость, которая может привести к новым военным конфликтам.

С точки зрения геополитики Кавказский регион является стратегическим:

— это коридор для поставки углеводородов из Средней Азии и Каспийского моря в Турцию и к портам Чёрного моря;

— это регион, непосредственно прилегающий к значительным нефтяным месторождениям на Каспии;

— это узел, где пересекаются важнейшие коммуникации по осям Восток-Запад, Север-Юг;

— с военной точки зрения это выгодный плацдарм для развёртывания группировок сухопутных войск, авиации и флота.

Кавказ в глобальной геостратегии США

Сразу после распада Советского Союза в 1991 году один из стратегов американской внешней политики Збигнев Бжезинский с удовлетворением заявил, что «произошло крушение исторической российской государственности». У США не осталось равных им конкурентов. Произошёл переход от биполярной системы мирового устройства к однополярной. В соответствии с кардинальными геополитическими изменениями были пересмотрены основные концепции и стратегии США, в том числе в отношении Кавказского региона.

Основные принципы внешней политики США и геополитических стратегий определены в Стратегии национальной безопасности США, Стратегии национальной обороны США, Военной национальной стратегии Соединенных Штатов, решениях президентов США, постановлениях Госдепартамента и Конгресса США. Сами глобальные стратегии разрабатываются с участием ведущих институтов и исследовательских центров, в том числе: Институт Гувера при Стенфордском университете, Институт политических исследований имени Джеймса Бейкера при Университете Райса, Центр Никсона, Фонд Карнеги, Фонд наследия, Центр Каспийских исследований при Гарвардском университете, институт Брукингса и другие. Филиалы этих центров и институтов разбросаны по всему миру, есть и в России.

Наиболее влиятельными стратегами, сформулировавшими основные принципы внешней политики США в конце XX— начале XXI века являются Г. Киссинджер (практическая политика), З. Бжезинский (глобальные стратегии), Дж.Л. Гаддис (национальная безопасность), С. Блэнк (транскаспийский регион), А. Коэн, С. Хантингтон.

Наиболее известная американская глобальная геостратегия называется «Анаконда». Смысл этой глобальной стратегии заключается в том, чтобы подобно гигантскому удаву сжимать жизненное пространство противника, блокируя его с моря и по береговым линиям, перекрывая порты и путепроводы и окружая военными базами. Развёртывание американской стационарной и корабельной системы ПРО в непосредственной близости от границ России подтверждает приверженность военно-политического руководства США этой стратегии. Положения этой и поныне действующей геостратегии применительно к современному этапу мирового развития развил З. Бжезинский.

Бжезинский сформулировал фундаментальные принципы планетарного господства США в условиях однополярного мира, а главной целью американской геостратегии назвал «превращение Америки во властелина Евразии». Его книга «Великая шахматная доска» (1997 г.) содержит аналитически разработанный план геополитики США на 25-30 лет. В немецком переводе книга называется «Единственная мировая держава» («Die einzige Weltmacht»). Немецкое название, вероятно, более точно определяет главный принцип американской политики – быть главенствующей мировой державой. В своей работе З. Бжезинский утверждает, что именно самый крупный континент Евразия, на котором проживает 75% населения мира, и на котором располагаются 3/4 всех мировых энергетических запасов, является ключом к мировому господству. По мнению Бжезинского, динамика международных отношений после 1991 года определяется вовлечением США в геополитическое пространство бывшего Советского Союза и «завоеванием» его. “Завоевание и контроль над Евразией является основной целью США. Контроль над Евразией – залог американского мирового владычества и нового мирового порядка”.

По мнению Бжезинского, отправной точкой для формулирования геостратегии США в интересах перспективного руководства их геополитическими интересами в Евразии являются концентрация внимания на ключевых действующих лицах и правильная оценка театра действий.

Геостратегические действующие лица и геополитические центры. «Активными геостратегическими действующими лицами являются государства, которые обладают способностью и национальной волей осуществлять власть или оказывать влияние за пределами собственных границ». Такие государства имеют склонность к непостоянству с геополитической точки зрения: стремления к национальному величию, идеологической реализованности, религиозному мессианству или экономическому возвышению. Поэтому США, по его мнению, должны уделять особое внимание евразийским государствам, движимым такими мотивами. В настоящее время в Евразии имеется 5 активных геостратегических действующих лиц: Франция, Германия, Россия, Китай, Индия. «Геополитические центры – это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а из их важного местоположения и последствий их потенциальной уязвимости для действий со стороны геостратегических действующих лиц». Чаще всего геополитические центры обусловливаются своим географическим положением, которое в ряде случаев придает им особую роль в плане либо контроля доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геополитическим действующим лицам в получении ресурсов. В других случаях геополитический центр может действовать как щит для государства или даже региона, имеющего важное значение на геополитической арене. Идентификация ключевых евразийских геополитических центров и их защита являются, таким образом, принципиальным аспектом глобальной геостратегии Америки. Таких центров 5: это Южная Корея, Украина, Азербайджан, Турция и Иран. При этом 3 из 5 геополитических центров Евразии относятся к Кавказскому региону.

Бжезинский считает, что именно Россия несёт угрозу Америке и потому должна быть уничтожена. Возможностей для мирного сосуществования или партнёрства он не рассматривает. Америке нужны вассалы, а не партнёры. Вот некоторые примеры его высказываний: “Мы разрушили Советский Союз, мы будем разрушать также и Россию”; “Россия является вообще лишним государством”: “Православие является основным врагом Америки. Россия является побежденной страной. Она будет расчленена и поставлена под опеку”; «Для Америки Россия слишком слаба, чтобы быть ее партнером, но, как и прежде, слишком сильна, чтобы быть просто ее пациентом…; «…Рoccии, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче…» стать этим пациентом.

Таким образом, по мнению ведущего американского политолога, основной целью геополитики США является завоевание господства на евразийском континенте. Основным противником для США является Россия. Один их наиболее важных регионов, куда должны быть обращены усилия США и в котором находятся три геополитических центра из пяти — Кавказ.

Такого рода взгляды поддерживает большинство американских геополитиков. Они нашли своё отражение в государственных стратегиях. Американские геополитики едины в том, что «политическое влияние на этот обширный регион служит ключом к глобальному контролю».

В 1998 году американский политолог Ариель Коэн писал, что «интересы США на Кавказе заключаются в предоставлении гарантий независимости и территориальной целостности Грузии, Армении и Азербайджану; осуществлении контроля над Ираном и любыми проявлениями исламского фундаментализма; обеспечении доступа к энергетическим ресурсам; предотвращении возможного возрождения российских имперских амбиций в регионе». Соединенные Штаты, по его мнению, должны «оградить области своих стратегических интересов от возможных опасностей, усиливая гражданские институты и экономические рынки в трех кавказских республиках, развивая поддерживаемую Турцией и Израилем коалицию Грузии и Азербайджана». Коэн предложил «гарантировать американским энергетическим компаниям возможность строительства нефте- и газопроводов на Запад через Черное и Средиземное моря»; руководству США усилить политическую поддержку проекта трубопровода Баку-Джейхан, так как в американских интересах выгоднее «производить перекачку нефти из Каспийского моря через Грузию и Турцию, нежели через Иран или Россию, так как северный или южный путь создаст возможности для России или Ирана контролировать значительно большую часть рынка энергоресурсов».

Внимая политологам, администрация президента США Б. Клинтона определила тогда задачу своей политики на Кавказе не иначе как «преобразование всего этого региона и международной системы вокруг него».

Способы реализации планов США в Кавказском регионе и инструментарий

В 2010 г. с учётом изменений, произошедших в мире, была обновлена стратегия национальной безопасности США в той части, что политика США должна строиться с учётом множества эволюционирующих угроз, включая войну в киберпространстве, эпидемические заболевания, этнические конфликты и неравенство. В стратегии вводится термин «power», который можно трактовать, как сила и власть (далее по тексту – «сила»). «Power – это возможность влиять на поведение других для получения желаемого результата». Power – универсальное понятие, применимое в различных областях. По характеру и способам воздействия имеются 3 разновидности силы – твёрдая, мягкая и средняя. Твёрдая (Hard power) позволяет проводить жесткую политику для достижения требуемого результата, включая применение военной силы. Мягкая (Soft power) позволяет добиваться поставленных целей путём ненасильственного привлечения на свою сторону людей и сообществ. Средняя (Smart power) не является ни hard ни soft, а представляет собой комбинацию обеих.

Для достижения могущества в области smart power США должны сконцентрироваться на пяти ключевых пунктах:

1. Альянсы, партнерство и институции – необходимо учитывать глобальные изменения.

2. Активизация общественной дипломатии, международных контактов в области образования и обучения.

3. Выработка унифицированных подходов в вопросах глобального развития.

4. Увеличение выгоды от торговли для широкого круга людей в области экономической интеграции.

5. Поддержка инноваций и технологий в вопросах обеспечения энергетической безопасности и изменений климата.

На сайте WikiLeaks была опубликована депеша, составленная временным поверенным посольства США в Стокгольме Робертом Сильверманом, в которой высказано мнение, что Москва серьезно недооценивает эффективность “мягкой силы” (soft power).

Принцип использования «мягкой силы» поступил в арсенал политиков США и начал применяться на Кавказе задолго до принятия новой стратегии. В 1990г соратник З. Бжезинского, сотрудник Совета по международным отношениям Джозеф Най объединил основные принципы годами наработанных в США методов ведения психологической и информационной войны против СССР под понятием «мягкой силы». В 2005 году он опубликовал книгу “ Мягкая власть: значения победы в мировой политике” “Soft Power: The Means to Success to World Politics”, в которой он предложил сосредоточиться на усилиях по привлечению на сторону США новых сторонников за счёт пропаганды привлекательности американских политических идеалов и культуры. При поддержке Г.Киссинджера и З. Бжезинского идея укрепления американского влияния в мире “мягкими” методами начала продвигаться американским государственным Департаментом уже со второй половины 90-х гг.

«Мягкая сила» использовалась не только для завоевания симпатий у населения новых государств Южного Кавказа, но и на территории России, в республиках Северного Кавказа. Средства массовой информации, политические и культурные деятели, различные просветительские центры пропагандировали преимущества американского образа жизни, рассказывали об американских идеалах, справедливости, высокой культуре. Начали действовать финансируемые различными американскими фондами программы в области малого бизнеса, переподготовки кадров, обучения иностранным языкам, стажировки преподавателей и студентов. Многие из этих программ действуют и сегодня. Без применения какого-либо насилия, путём расширения круга сторонников и помощников решаются задачи стратегического обеспечения влияния США в регионе. Используются СМИ, интернет, современные средства коммуникации. Наибольшего успеха с помощью политики «мягкой силы» США удалось достичь в Грузии. Грузия за относительно короткий промежуток времени сумела превратиться в «оплот демократии», ставшей моделью для подражания для всех постсоветских стран, а ее молодое поколение – в истинных Yappi. По информации телеканала «Рустави-2» по итогам опроса общественного мнения, проведённого в марте – апреле 2012г, самым большим партнером Грузии 60% респондентов назвали США, а самая большая угроза для Грузии, по мнению 82% опрошенных, исходит из России. 79% заявили, что поддерживают интеграцию Грузии в НАТО. Правда, опрос проводился организацией, учредителем которой значится не очень большой друг России, сенатор от штата Аризона, Джон Маккейн, критиками оспариваются цифры и методика подсчета, но не тенденция.

Нельзя не отметить, что успеху политики США в регионе способствовало ещё и то, что российская государственная политика на Кавказе в 90-х гг была невнятной, противоречивой и непоследовательной. Образно говоря, американская soft power росла, российская же soft power снижалась.

А. Коэн одним из первых американских политологов предложил начать переговоры с лидерами этнических групп Северного Кавказа, который, по его выражению, представляет собой «котел межэтнических противоречий, находящийся на грани взрыва». По сути, такого рода действия в обход официальной дипломатии способствовали бы признанию де-факто этих групп в качестве субъектов самостоятельной политики и это способствовало бы дальнейшей дестабилизации обстановки на Северном Кавказе. Поэтому делать это он предложил через общественные институты.

Рост мусульманского радикализма и терроризма на Северном Кавказе — это также следствие проведения в жизнь политики «мягкой силы». Зачастую будущие террористы обучаются в специальных центрах за рубежом под прикрытием программ активизации международных контактов в области образования. Вербовка молодёжи в ряды боевиков осуществляется в том числе через интернет-издания и сайты, зарегистрированные на Западе или Ближнем Востоке, а финансовую поддержку этим изданиям оказывают США и их союзники. Важную роль в процессе дестабилизации обстановки на юге России играют так называемые институты гражданского общества, также финансируемые США и их союзниками. Под видом защиты свободы и прав человека, эти организации стараются дискредитировать государственную и местную власть, вносить раскол в общество, обостряя межнациональные и религиозные противоречия, перевирая историю. Именно эти отношения – по взглядам политологов – будут решающими для будущего Кавказа и всей России.

В своей основе взгляды американских геостратегов на Северный Кавказ различаются не сильно. По замыслам одних, Северный Кавказ должен стать сплошным поясом нестабильности, противоречий и конфликтов и постоянно отвлекать на себя силы и средства России, тем самым ослабляя её и ограничивая в проведении более активной политики на Южном Кавказе. По более смелым замыслам других, возникшие на Северном Кавказе очаги нестабильности необходимо расширять, вытесняя на север русское население, затем, используя исламский фактор, объединить северные кавказские республики, включая Ставрополье и Краснодарский край, в одно государство. Наиболее радикальные стратеги предусматривают создание целой дуги нестабильности от Северного Кавказа через Каспий до республик Поволжья, население которых исповедует ислам. Образованный на этой дуге халифат разорвёт территориальную целостность России и отделит европейскую её часть от сибирской.

Выводы

Резюмируя взгляды ведущих американских политологов и положения различных доктрин США и высказывания отдельных политиков, можно сделать следующие выводы:

1. Главная геополитическая цель США — достижение мирового господства. Мировое господство возможно только после утверждения господства в Евразии. Главный противник США в Евразии — Россия. Даже ослабленная, в случае войны она по-прежнему представляет угрозу для США, поэтому Россией лучше управлять. Чтобы управлять Россией, её желательно разделить на несколько частей, предварительно ослабив. Для ослабления России нужно использовать весь имеющийся арсенал методов: от жестких, с возможным использованием военной силы до мягких, с привлечением на свою сторону людей через институты гражданского общества. Вокруг России необходимо создать пояс безопасности из бывших союзных республик, а на её территории – вдоль границ и внутри страны – пояс нестабильности.

2. Наиболее удобным регионом для активизации действий против России и нанесения ей максимального ущерба в настоящее время является Кавказ. Владение этим регионом предоставляет доступ американских и других западных компаний к огромным запасам полезных ископаемых в Каспийском море. Кавказский регион может стать большим транспортным коридором для доставки в Европу углеводородов из Средней Азии и бассейна Каспийского моря, что снизит зависимость европейских стран от российского сырья. В свою очередь, наличие альтернативных российским источников и маршрутов поставок сырья улучшит экономическую конъюнктуру в Европе, так как снижение цен на углеводороды поднимет рентабельность в промышленности. В связи с тем, что экономика России в значительной степени ориентированна на экспорт сырья, снижение цен на углеводороды больно ударит по её экономике и не позволит реализовывать государственные программы развития. Кавказский регион может также стать опорным пунктом США и НАТО в продвижении их экспансии на Средний Восток и в Центральную Азию. Кроме того, именно с территории Кавказа можно активизировать подрывную деятельность против России с целью нарушения её единства и последующего расчленения.

3. Для реализации этих планов необходимо задействовать новые государства на Южном Кавказе — Азербайджан, Армению и Грузию. Они могут составить не только «пояс безопасности» для кавказского транспортного коридора, но и стать плацдармом для оказания давления на Россию и ведения против неё подрывной деятельности. Для этого оставшееся с советских времён российское влияние на эти страны должно быть минимизировано, а военные, экономические и культурные связи разорваны.

4. Для того, чтобы Россия не смогла проводить активную политику на Южном Кавказе, возрождая экономическую и военную интеграцию с соседями, предусмотрены меры по отвлечению её сил на гашение внутренних конфликтов. Для этого по всему Северному Кавказу предусмотрено создание пояса нестабильности. Применяя политику «мягкой силы» для дестабилизации обстановки внутри северокавказских республик запланировано привлекать различные институты гражданского общества, отдельных религиозных деятелей, политиков и других лиц. Способствовать этой деятельности будет огромное количество нерешённых проблем, накопившихся на Северном Кавказе, в том числе не урегулированные земельные вопросы, межэтнические противоречия, высокий уровень безработицы, растущий исламский радикализм, терроризм и другие деструктивные факторы.

Большинство американских политологов считает, что в Кавказском регионе наиболее вероятны следующие сценарии развития событий:

1. Уход России из региона в качестве активного геостратегического лица. Россия становится проводником чужих идей и интересов. Кавказский регион превращается в зону хозяйственной деятельности межнациональных компаний. Новые страны Южного Кавказа становятся марионеточными.

2. Сохранение в Кавказском регионе нынешнего статуса и усиление напряженности в течение длительного времени.

3. Россия восстанавливает свои позиции в Кавказском регионе и при поддержке Ирана и Китая успешно противодействует США и НАТО (наименее вероятный).

Аналитическое агентство ”АРИС ” по заказу “Кавказской политики”

Место Кавказа в геополитике США

17 декабря 2012 года в Общественной палате РФ состоялись Евразийские Чтения, организованные Духовным Управлением Мусульман г. Москвы и Центрального региона «Московский Муфтият» совместно с Комиссией по межнациональным отношениями и свободе совести Общественной палаты РФ и Московским Центром Льва Гумилёва.

Конференция состояла из двух сессий. Работа первой сессии была посвящена проблеме национальной идентичности татар в России и евразийском пространстве «Пути сохранения национально-религиозной идентичности татар России в современных условиях». Она освещала значение религиозных ценностей в сохранении национальной идентичности, и ислама как одного из главных факторов сохранения национального самосознания татар. Вторая сессия сосредоточила внимание на перспективах евразийской интеграции в строительстве Евразийского Союза.

Центральные тезисы пленарной сессии коснулись исторического значения татар в становлении российской государственности, как тюркского фактора и второй государствообразующей нации. Так же было упомянуто о вкладе татарских известных людей, героев и политический деятелей в развитие России и военных подвигах, о роли татар в противодействии экстремизму и радикальным формам ислама. Развернулась широкая дискуссия на тему современных проблем татарской идентичности связанных с деградацией образования и культуры. Обсуждался широкий спектр, волнующих татарскую общественность проблем, связанных с сохранением и развитием татарского языка, культурной самобытности татар. Особо была отмечена важность роли традиционного понимания ислама в сохранении татар как народа на протяжении многих столетий.В заключение состоялись выступления о важности использования татарского опыта в деле создания Евразийского союза.

После начались собственно «Евразийские чтения». Они собрали ученых и экспертов из таких стран Ближнего Зарубежья как Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Кыргызстан, Украина, Южная Осетия, Приднестровье и Абхазия, а также членов Московского Евразийского Клуба. В рамках данной секции обсуждался вопрос евразийской интеграции, рассматривалась важность роли общественных организаций в евразийском процессе.

Вступительное слово взял Павел Зарифуллин, модератор секции, директор Московского Центра Льва Гумилёва. Он отметил, что целевым указанием к работе секции послужило понимание евразийами принципиальной идеи, что сегодня на постсоветском пространстве необходимо провести экстренную работу в идеологическом и практическом плане.

Результатом данной работы должна стать евразийская сеть, объединяющая здоровые общественные силы, способствующие евразийской интеграции, осуществляющая реальную работу с населением.

Илья Бражников, редактор Правая.ру в своём докладе указал на проблемы религиозного характера, а именно на деградацию российских религиозных институтов, и в целом, на малую способность современных конфессий отвечать на вызовы времени. По мнению Ильи Бражникова дальнейшая модернизация России должна осуществляться «не ради высоких чинов, а ради народа». Использование опыта советской модели модернизации в этом смысле является необходимым шагом.

Лидер всекрымского движения «Русское Вече», депутат Бахчисарайского городского совета Константин Кнырик, осветил основную проблему взаимоотношений России и Украины в контексте евразийской интеграции. По его словам из-за отсутствия конструктивной внешней поддержки пророссийских сил в Украине идеи интеграции так и остаются идеями. Необходима ясная позиция России, поддержка союзных сил и конструктивная работа на местах.

Анна Калашникова – евразийский социолог и журналист из Алма-Аты сделала подробный доклад о рисках евразийской интеграции со стороны терроризма и религиозного экстремизма радикальных мусульманских групп, работающих как в России, так и в Средней Азии. В своей видео-презентации Анна выразительно показала связи террорестических сетей, образцы их пропаганды, примеры сетевой войны, которую ведут экстремисты с евразийскими государствами. Также госпожа Калашникова ознакомила присутствующих с мерами профилактики, которые используют общественные организации и специальные службы Казахстана. Прежде всего это образовательные программы для светской и религиозной молодёжи, а также евразийские идеи «дружбы народов», которые многие годы отстаивает сама Анна.

Беслан Кобахия, координатор Международного Движения по защите прав народов выразил уверенность в том, что Евразийский союз может стать универсальным решением по целому ряду вопросов, большинство из которых собственно и возникли по причине ликвидации СССР, как евразийского проекта. Но «восстановление полноценной жизни евразийского пространства сегодня – это не реанимация СССР. Необходима долгая и кропотливая работа, которая учитывала бы существующие реалии. Если же пытаться определить, кто бы смог возглавить строительство Евразийского союза, то определённо – это человек знания, силы и авторитета. Из российских политических деятелей на эту роль подходит лишь Владимир Путин, иных кандидатур такого же калибра пока не видно».

Рассуждая о евразийской интеграции, участники чтений сошлись в едином мнении о том, что русский язык и русские – носители русского языка – вот истинное интеграционное ядро, но при этом участие других народов и культур не должно принижаться. Поэтому многое зависит от процессов внутреннего русского ядра. Евразийская интеграция может успешно начаться только после того, как произойдут позитивные трансформации внутри самой России. Это касается как политических верхов, так и активных общественных сил. Роль общественных организаций крайне важна – необходимо подготовить всё общество, ведь какой народ, такая и власть.

Ольга Зиновьева, директор Российско-Баварского исследовательского центра имени А.А.Зиновьева, главный редактор журнала “ЗИНОВЬЕВ”, вдова знаменитого русского философа А.А.Зиновьева определила евразийский мир, как «огромную семью народов», в которой ни когда не было и не должно быть «чужих детей», т.к. «чужих детей не бывает». Ольга Мироновна акцентировала внимание коллег на том, что порядок устройства евразийского пространства строится на модели «империи наоборот». В такой модели центр работает на периферию, а не стягивает ресурсы вовнутрь, как это делают империи западного типа. В этом смысле поддержка стран СНГ – это прямая обязанность России для обеспечения собственного благополучия. Это женская сущность России.

Директор Центра Льва Гумилёва в Киргизии Аман Салиев выразил необходимость повышения уровня муфтията стран СНГ. «Прежде всего, следует навести порядок во внутренних структурах стран-участниц евразийской интеграции, и только потом объединяться. Порядка не будет от того, что хаос одной страны заключит союз с хаосом другой страны. Для этого должны быть реализованы реформы образования, так же политические, экономические, и религиозные преобразования».

Муфтий Москвы, депутат Общественной Палаты Альбир Крганов отметил, что развал СССР «дело рук не народов, а чиновников и начальников». Так и сегодня «к сожалению, национальный вопрос, как и религиозный фактор, используется в сугубо политических целях. Мы наблюдаем спланированную интервенцию против духовности и государственности. На лицо внутренний раскол внутри конфессий. Духовные лица превращаются в политиков. Но время дешевого популизма прошло. Сегодня нам необходимы люди образованные и ответственные. Приходится констатировать, что произошел разрыв – сегодня нет того класса, который мог бы решать существующие проблемы. Его надо поднимать с низов усилиями общественных организаций. Духовное образование должно сыграть в этом важную роль», – заключил Альбир Крганов.

Гюльнара Инандж – Директор Центра Льва Гумилёва в Баку выразила мнение о том, что евразийские интеграционные процессы в Азербайджане будут проходить успешнее в том случае, если Азербайджан пойдёт по турецкой модели развития демократического общества, нежели иранской – радикальной исламской. «Азербайджанство – путь развития Азербайджана, где он обретает свою целостность, как национальное государство, при этом сохраняя этническую компоненту. Только в таком целом виде Азербайджан сможет участвовать в интеграционных процессах с еще большим образованием – Евразийским союзом. Что касается внешнего воздействия, американцы усиленно работают с религиозными организациями во всех евразийских странах».

Игорь Шорников – представитель МИД Приднестровской Молдавской Республики рассказал о состоянии дел в Приднестровье. «Приднестровье сегодня объявило евразийскую интеграцию своим политическим приоритетом. Отношения с республикой Молдова отходят на второй план. Общество полностью поддерживает курс на евразийскую интеграцию. Приднестровье нуждается в поддержке со стороны России, предпринимает активные действия по вступлению в Таможенный союз. Отношения должны выстраиваться поэтапно, начиная с усиления социо-гуманитарного сотрудничества, далее экономической и политической составляющих. Публичная дипломатия в этих процессах должна принять решительное участие. Приднестровье может стать площадкой для отработки моделей «мягкой силы», через которую можно будет налаживать отношения с Молдовой и Украиной, способствуя их интеграции в Евразийский союз. Сейчас мы занимаемся разработкой информационного портала, на котором будут отрабатываться «дорожные карты» интеграционного процесса. Приднестровье заинтересовано в форсировании данного процесса, т.к. вступление Молдовы в Европейский союз резко усложнит экономическое состояние не без того слабой экономики Приднестровья. Необходима переориентация нашей экономики  в сторону Таможенного союза. Румыния так же активно интегрирует в себя Молдову, дальше на очереди мы. К сожалению, нынешняя элита уже другая – ориентирована на Запад, российская общественность должна учитывать это, и принимать решительные действия по усилению своего внешнеполитического влияния».

Академик АН РТ, профессор КГУ, Индус Тагиров в своей речи указал на то, что лидеры евразийской интеграции должны разработать правила взаимодействия, как для внутреннего мира евразийского союза – межнациональных отношений финно-угров, славян и тюрков, так и для внешнего мира – для запада и востока.

Среди выступлений высказывались предложения об отделение церкви от государства, усилению гласности и открытости выбор в религиозных учреждениях. Сейчас же религиозный фактор зачастую используется в политических интересах, разрывая связь между народами. Из-за неразберихи внутри религиозных институтов в народе падает авторитет духовенства, религиозной культуры. Вдобавок к этому массовая культура с её унифицирующими кодами сверхпотребления отравляет молодежь, отбирая у нас светлое будущее. Так же высказывалась критика в адрес фильмов Андрея Прошкина «Орда» и “Кандагар” Андрея Кавуна, в которых на лицо деструктивное мифотворчество и отчетливо прослеживается демонизация ислама («все бандиты – мусульмане»). Обществу евразийского пространства крайне необходимо культурное просвещение, усиление преподавания русского языка – как базиса союзных отношений.

Подытоживая конференцию, Павел Зарифуллин ещё раз подчеркнул идею о необходимости формирования общественной евразийской сети, которая начала бы активно работать в сфере прозвучавших на конференции проблем. «Евразийский союз – проект чиновников и президентов. Нам же нужен Евразийский Союз Народов – проект общественного действия».

Евразийское пространство сшито единой духовной нитью.  Сегодня не время искать то, в чём мы различны, необходимо искать то, в чем мы схожи. В основе всех духовных учений лежит единое знание о мире, которое призывает к тому, чтобы принимать другого, как самого себя, где любовь является основой человеческого существа, а сердце – проводник правильной жизнедеятельности. Закрытое сердце – вот корень всех бед.

Кризис современных религиозных институтов, институтов национальной идентичности – всё это проявление одной потребности – вспомнить суть человеческого бытия, где все едины друг с другом, и с миром. В этом заключается миссия евразийского мира, и только такое возрождённое понимание (и ощущение) способно вновь скрепить сотни разных народов, избавить от проблем обветшалых религиозных толкований и национальной самости.

«Лошадь сдохла – слезь!», – старое выдохлось, мир же ускоряется и стирает границы. Суть не в том, чтобы их насильственно стирать и обнулять содержимое культур, как делают это западные глобалисты. Но есть общечеловеческая эволюционная задача:  прозреть и осознать всеединство, при этом усиливая внутреннее богатство каждого. Цели и средства на протяжении тысяч лет неизменны – взращивание любви к миру, и внутренняя индивидуальная трансформация. Время нам поможет, разум должен победить.

Иван Мельник

Пресс-служба Центра Льва Гумилёва

    Владимир Месамед, Израиль

      Непосредственный импульс активизации израильско-иранского диалога дал тогдашний глава израильского правительства Давид Бен-Гурион. В 1958 г он обратился с письмом к иранскому шаху. Рассуждая о многовековом диалоге между евреями и иранцами, Бен-Гурион привел пример политики царя Кира как наиболее яркого выражения таких связей. В ответе иранского монарха содержались следующие строки- Память о политике Кира по оношению к Вашему народу драгоценна для меня, и я стремлюсь продолжить ее в направлении, проложенном этой древней традицией .1.

Практическая реализация двусторонних израильско-иранских отношений связана с именем Меира Эзри, занимавшего полтора десятка лет пост посла в Тегеране.

        Эзри родился в 1923 г.²в одном из центров еврейской жизни в Иране – г. Исфахане. В еврейском квартале города, где рос Меир, была хорошо организованная еврейская жизнь. В нем было 18 синагог, несколько начальных и средних школ, весь комплекс коммунальных учреждений. Еврейское население Исфахана в годы его детства и юности составляло примерно 10 тыс. человек, причем тамошняя община считалась одной из преуспевающих в стране. Последующие катаклизмы, в первую очередь – исламская революция привели к практическому исходу евреев из этого города, где к настоящему времени осталось всего несколько сот евреев.

В семье Эзри издавна существовала традиция неразрывной связи с Палестиной, его дед и отец также предприняли поездки в святой Иерусалим, после которых стали обладателями почетного титула хаджи(совершивший паломничество). Его отец Цион был одним из первых иранских евреев, принятых в 1915 г. на государственную службу, и в этом качестве он даже был удостоен впоследствии аудиенции у Резы-шаха – тогдашнего иранского монарха. В 1930-е гг. Цион Эзри занимался и организационными вопросами репатриации исфаханских евреев в Эрец-Исраэль. В семье царила сионистская атмосфера, и юный Меир все более проникался ей. В начале 1940-х гг. он начал готовить себя к репатриации в Эрец-Исраэль. Вместе с друзьями он приступил к изданию рукописной газеты на фарси, целиком посвященной событиям в тогдашней подмандатной Палестине. В 1946 г. Меир Эзри переехал в Тегеран. Именно там сосредоточилась сионистская деятельность иранских евреев и он хотел быть как можно более вовлеченным в эти процессы.

С 1943 г. в Тегеране действовала организация сионистской молодежи Ха-Халуц (Первопроходец), общество Бней-Цион Дети Сиона), а в 1944 г. был основан Хистадрут ха-халуц ха-цаир (Объединение молодых первопроходцев). Эзри целиком окунулся в работу в этих организациях. В Тегеране к 1947 г. действовали уже 3 отделения, объединявших 41 ячейку Ха-Халуц. Учитывая вклад Меира Эзри в становление и развитие этой организации, он был избран в том же году первым секретарем всеиранской организации Ха-Халуц. Вслед за этим Эзри объездил все еврейские общины Ирана, помогая им в создании ячеек своей организации. В итоге количество одних лишь официально зарегистрированных членов организации достигло 3 тыс. человек. Именно Ха-Халуц во главе с Меиром Эзри помогла успешно реализовать акцию по переправке в созданное в 1948 г. Государство Израиль многих десятков тысяч евреев из Ирака. В 1950 г. в Израиль репатриировались родители Меира Эзри.

 Вслед за ними туда отправился и Меир. Вначале он прибыл в страну в качестве туриста, но спустя короткое время принял решение остаться там навсегда. Вскоре после приезда Меир Эзри начал работать в Еврейском агентстве Сохнут, занимаясь проблемами репатриантов из разных стран. Спустя некоторое время его пригласили в штаб правящей тогда партии МАПАЙ и предложили возглавить его департамент по работе с репатриантами из Ирана, Афганистана и Индии. В 1952 г. Эзри встал во главе организованного по его инициативе Союза выходцев из Ирана, много сделавшего для абсорбции в Израиле иранских репатриантов. Его деятельность в этой организации и правящей партии МАПАЙ получила высокую оценку, и 1955 г. Эзри выдвинули кандидатом в депутаты Кнесета (парламента Израиля) от этой партии. На следующий год он был избран членом Исполкома Хистадрута (Объединения рабочих профсоюзов) Израиля. Затем он стал руководителем отделения МАПАЙ в районе Гуш-Дан (Тель-Авив и окружающие его районы в центре страны). К этому времени, во второй половине 1950-х гг. Меир Эзри стал достаточно известным политическим деятелем. Именно на нем и остановился выбор тогдашнего премьер-министра страны Давида Бен-Гуриона, решившего добиться прорыва в отношениях с Ираном и вывести их на уровень реального взаимовыгодного сотрудничества.

Из воспоминаний Меира Эзри

— Как-то в 1958 г. я был приглашен на официальную беседу с премьер-министром Давидом Бен-Гурионом. К этому времени меня уже хорошо знали в стране как одного из лидеров общины  выходцев из Ирана, мне поручали сопровождение в поездках по Израилю многочисленных гостей из Ирана, в том числе – высокопоставленных: министров, сенаторов, литераторов, деятелей искусства, часто приезжавших в Израиль. Разумеется, по этой причине сложились хорошие отношения с МИДом, Министерством главы правительства. Так вот, прихожу я на эту встречу, и хотя я уже много лет знал Бен-Гуриона, вижу, что он ведет себя необычайно официально, даже суховато.

Он начинает расспрашивать меня о последних иранских гостях, с которыми я ездил по стране, выясняет, как мне удалось пригласить их, как я улаживал все формальности, каковы результаты этих визитов и др. Я подробно отвечаю на все вопросы. И вдруг Бен-Гурион говорит- Так вот слушай, ты должен поехать в Иран. Я удивленно спрашиваю- Зачем, с какой целью?. Ты должен наладить связи с Ираном, установить практические отношения между Ираном и нашей страной. Каким образом, — спрашиваю,-  я попаду в Иран ? —  Самым простым и обычным, — отвечает премьер-министр. Но кто я такой? – спрашиваю. Наши люди читают иранскую прессу, и они мне докладывали, что твое имя часто мелькает в тегеранских газетах, ты очень известная личность в Иране, о тебе очень тепло отзывается даже шах Ирана, и ты вполне тот человек, который может представлять интересы Израиля в Иране.

Все завертелось очень быстро, и вскоре я отправился в Иран. Я прилетел в Тегеран летом 1958 г., а всего через несколько дней после моего приезда, в ночь на 14 июля,  в соседней стране – Ираке, был совершен монархический переворот и пал режим короля Фейсала II. К власти пришел Абд аль-Керим Касем, началась эпоха республиканского правления. В Иране, разумеется, начался страшный переполох, все были озабочены тем, что происходит у соседей. Меня там никто не ждет и возникает ощущение, что я никому не нужен. Устраиваюсь в гостинице, но из-за финансовых проблем долго быть там не могу, и меня берет к себе один из старых приятелей. Я прожил у него месяц. У моих друзей была торговая компания под названием Шарм, в ее офисе мне выделили стол, и я приступил к работе. На первых порах даже пользовался их официальным адресом, это был почтовый ящик № 605, на который мне приходила вся корреспонденция. Секретную почту я получал через отделение Сохнута в Тегеране. Вот так и начинались ирано-израильские отношения. Их выстраивание требовало много сил и энергии.

Я вспоминаю, как много приходилось работать, и какой благодарной оказалась моя деятельность, результаты которой я увидел уже довольно скоро. Меня поражала теплота и отзывчивость всех тех людей, которые помогали мне в ежедневной и ежечасной работе. Я понял, что нужно делать упор не на официальные контакты, а на связи с конкретными людьми, полагаясь на их доброту и порядочность. Мне, несомненно, помогло то, что я  вырос в Иране, у меня было там много друзей, занимавших ко времени моего приезда видные посты. К ним я обращался в начале моей карьеры посла, и они отвечали мне бескорыстной дружбой. Я не остался у них долгу — когда у меня сложились прекрасные отношения с шахом, я помог многим из них в дальнейшем продвижении, ибо шах откликался на все мои просьбы.

В чем же состояла наша заинтересованность в становлении и углублении отношений с Ираном? И в чем состоял интерес Ирана? Иран чувствовал себя достаточно одиноко, находясь в окружении не очень ему приятных соседей. С юга это были арабы, с севера был коммунистический Советский Союз, и те, и другие не могли считаться друзьями, скорее, это были враги. Это четкое ощущение изоляции и одиночества вынуждало его искать союзников, обладающих такими же качествами. Разумеется, в этом плане Израиль был для иранцев настоящей находкой, учитывая, что у него складывались неплохие отношения с США. У нас было так много общего, что Давид Бен-Гурион не раз говорил мне: то, что хорошо для Ирана, хорошо и для Израиля. С годами реальность доказала верность этих суждений: успехи нашего добрососедства радовали как иранцев, так и израильтян³.

Итак, в конце 1950-х гг. внутренние и внешние предпосылки для наполнения существовавших уже почти десятилетие де-факто ирано-израильских отношений реальным содержанием, в чем были заинтересованы народы и лидеры двух стран. Предпринятая иранским шахом в конце 1950-х гг. резкая интенсификация отношений с Израилем началась с сотрудничества в сфере безопасности, где, как считал шах, у Израиля имелись несомненные достижения, доказанные самим фактом выживания страны в плотном кольце врагов.

В 1958 г. Израиль посетила первая военная делегация Ирана, во главе которой стоял генерал Хадж-Али Кия – глава военной разведки страны, человек, с именем которого связано все дальнейшее сотрудничество между двумя странами в сфере безопасности.  Кия провел серию встреч с военной элитой страны, имел переговоры в Министерстве  обороны и Генеральном штабе Армии обороны Израиля. По возвращении в Тегеран он подробно проинформировал о виденном иранского шаха. Особенный интерес шаха вызвали впечатления генерала о достижениях молодого израильского военно-промышленного комплекса. Шах Мохаммад-Реза Пехлеви испытывал гипертрофированное влечение к вопросам обороны, материально-технического обеспечения силовых структур. Как отмечает А.Алиев, правительство не оплачивало счета подрядчиков, если они не были связаны с военными проектами ⁴. Его стремление сделать Иран региональной сверхдержавой вынуждало делать беспрецедентно большие закупки вооружений, и главными поставщиками были США и Израиль.

Первое израильско-иранское соглашение о поставках оружия в Иран было заключено в 1961 г. и оно касалось поставки 40 тыс. автоматов Узи иранской полиции. Вслед за этим партия Узипоступила в 1965 г. и для нужд иранского министерства шахского двора. Именно автоматами израильского производства были вооружены подразделения почетного караула во время во время церемониальных мероприятий. Когда в 1965 г. состоялся официальный визит в Иран короля Саудовской Аравии Фейсала, его в тегеранском аэропорту Мехрабад приветствовала рота почетного караула с израильскими автоматами в руках. Часть из них, кстати, до сих пор имеется на вооружении силовых структур Исламской республики Иран⁵.

         Это было только начало. Вслед за этим было заключено много контрактов на поставку в Иран различного вооружения и боеприпасов. Так, в 1966 г. в Иран для нужд армии поступили минометы израильского производства. В том же году между двумя странами было подписано соглашение о ремонте на базе израильских предприятий авиационной промышленности двигателей для истребителейF-86 американского производства, находившихся на вооружении иранской армии. Израиль поставлял в Иран танковые двигатели, парашюты, полевые госпитали, противогазы, опреснительные установки для воинских соединений, дислоцированных на островах в Персидском заливе и многое другое. Другая силовая структура Ирана – полиция – также очень активно и эффективно сотрудничала с Израилем. Именно этому сотрудничеству Иран обязан современной системой светофоров, установленных вначале в Тегеране, а затем в других крупных городах страны при помощи дорожной полиции Израиля.

К 1973 г. сотрудничество в военной сфере приобрело такой размах, что Иран занял первое место в мире по импорту израильского вооружения. Это сотрудничество не ограничивалось лишь поставками вооружения и боеприпасов, ремонтом боевой техники, но и включало многочисленные курсы по переподготовке иранских военнослужащих, всевозможное инструктирование и т.д. Реализовывалось Соглашение об обмене стратегической и оборонной информацией и координации взаимных действий. Израиль помог Ирану создать современную систему противовоздушной обороны. Тогда же Израиль заложил основу иранского ракетостроения. Обнаруженные в Тегеране документы ЦРУ свидетельствуют также о том, что Израиль и Иран сотрудничали в области создания ракет класса земля – земля. Как писала 9 февраля 2007 г. израильская газета Ма’арив,  Эзер Вейцман, в дальнейшем – президент Израиля, а в 1970 гг. — министр обороны в правительстве Менахема Бегина, подписал контракт на строительство в Иране ракетостроительного предприятии. В Иран были направлены израильские специалисты. Но в конце 1978 года все работы были остановлены, а израильтян переправили на родину.

         Сотрудничество между двумя странами в сфере безопасности в качестве одного из важнейших компонентов  включало и взаимодействие израильских силовых структур с САВАКом. В 1950-1970-е гг. это слово вызывало у всех, кого подозревали в нелояльности к шахскому строю, не самые приятные ассоциации и сеяло чувства страха и ужаса. Именно с деятельностью САВАКа связывают разгром еще во второй половине 1950-х гг. штаб-квартир и запрещение деятельности в Иране всех оппозиционных политических партий и организаций⁶. САВАК был создан в 1956 г. как силовая структура , ответственная за обеспечение безопасности в стране, своеобразная тайная полиция.  Получилось так, что самое тесное сотрудничество с САВАКом сложилось у Моссада – Службы внешней разведки Израиля. Видимо, это было связано с тем, что уже к концу 1950-х гг. Моссад был широко известен своими удачными операциями и у него было чему учиться. Разумеется, сотрудничество САВАКа и Моссада было тщательно засекречено, и реализовывалось под крышей американских военных программ⁷.

В начале сотрудничества САВАКа с Моссадом во главе этой иранской структуры безопасности стоял генерал Теймур Бахтияр. Впоследствии он бежал в Ирак, где безуспешно вынашивал планы свержения шахского режима. Дальнейшее сотрудничество продолжилось при преемнике Бахтияра – генерале Нематолле Насири, который возглавлял эту службу почти весь период до прихода к власти в Иране исламистов в феврале 1979 г. и лишь летом 1978 г. в свете изменившейся в стране ситуации был заменен генералом Насером Мокаддамом. Насери отличался безусловной личной преданностью шаху и жестокостью по отношению ко всем тем, против кого была направлена карательная деятельность этой силовой структуры. Что касается его отношения к Израилю, то его можно было охарактеризовать как самое доброжелательное.

 Особую динамичность контакты между двумя структурами приобрели, начиная с 1963 г., когда главой Моссада был назначен Меир Амит. В сентябре 1965 г. он прибыл с официальным визитом в Иран. На переговорах с Насери они обсудили перспективы сотрудничества и определили сферы общих интересов. Реализация связей лежала на представительстве Моссада в Тегеране, которое имело для этого достаточный штат сотрудников. О том, в чем конкретно состояло сотрудничество САВАКа и Моссада, можно судить по воспоминаниям тогдашнего израильского посла в Тегеране Меира Эзри. Так, в начале декабря 1965 г. состоялась встреча, на которой обсуждалась израильская инициатива реализации совместной акции по ослаблению Лиги арабских государств. Тогда же иранцы поставили вопрос о расширении сухопутной территории Ирана в Персидском заливе, угрозе блокады Залива, увеличении доли Ирана в акватории Каспийского моря при согласии Советского Союза. Еще один вопрос, который инициировал Иран и по которому требовалось взаимодействие двух стран – как может Иран защитить интересы Израиля на очередной сессии Движения неприсоединившихся стран в Гаване. Руководители САВАКа встречались на постоянной основе со своими израильскими партнерами и при обсуждении вопросов региональной политики. Так, во время визита генерала Насери в Израиль в январе 1966 г. он принял участие в заседании совета Калиль (так назывался межгосударственный форум , ответственный за сотрудничество в сфере разведывательной деятельности с участием Ирана, Израиля и Турции).

В сотрудничестве Моссада и САВАКа готовились израильско-иранские контакты на высшем уровне, например, секретная встреча  между главами правительств двух стран – Леви Эшколем и Амиром-Аббасом Ховейдой, состоявшаяся  17 июня 1966 г. в VIP-зале Тегеранского аэропорта Мехрабад. Как всегда, иранский шах хотел сохранить конфиденциальность этой встречи, однако информация о ней появились вначале в израильской прессе, затем – в международной, что вызвало гнев иранской элиты, не желавшей публичности израильско-иранских контактов. В пользу значимости для Ирана сотрудничества между САВАКом и Моссадом говорит такой факт- шеф Моссада был единственным израильтянином, приглашенным на церемонию коронации шаха Мохаммада-Резы Пехлеви и его супруги, состоявшуюся в день рождения иранского монарха – 26 октября 1967 г., когда был законодательно оформлен династический характер шахского правления. Для страны это означало возврат к абсолютной монархии и было безусловным историческим событием. Моссад оказывал помощь САВАКу в формировании его структуры, инструктировании сотрудников, обеспечении специальной техникой и др.

         Иранские органы безопасности прилагали все усилия к тому, чтобы не допустить терактов в отношение находящихся в стране граждан Израиля. Так, памятуя о злодеяние боевиков ООП, уничтоживших израильскую спортивную делегацию на Олимпийских играх в Мюнхене в сентябре 1972 г., иранское правительство посчитало своим долгом не допустить повторения подобного на проходивших в 1974 г. в Тегеране Азиатских играх. Как выяснилось впоследствии, тогда был предотвращен еще более кровавый теракт, который запланировала и должна была провести леворадикальная подпольная организация Федаяне Халк. Его организаторов и исполнителей удалось арестовать всего за несколько дней до того, как они намеревались взорвать мощный заряд взрывчатки во время прохождения израильской делегации на церемонии открытия этих Игр.

Источники

1 Цит. по: Sohrab Sobhani. The course of  Iranian-Israeli relations. // Middle East  Insight, vol.XIV, no 6, November-December 1999. P.39.

2 Факты биографии М.Эзри приводятся по-Меир Эзри. Кто из вас из всего народа Его. С.35-57.

3.  http://actv.haifa.ac.il/programs/Item.aspx?it=498

4 Алиев А. Иран vs Ирак. История и современность. С.554.

5 Меир Эзри. Кто из вас из всего народа Его. С. 107.

6 Алиев А. Иран vs Ирак. История и современность. С.522.

7 Иранская революция 1978 – 1979. Причины и уроки.  М.Наука, 1989. С.416.

      ИНСТИТУТ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

                       ИРАН-ИЗРАИЛЬ — ОТ ПАРТНЁРСТВА К КОНФЛИКТУ

                                       МОСКВА 2009

http://ethnoglobus.az/index.php?l=ru&m=news&id=813