Гюльнара Инандж
Эксклюзивное интервью председателя организации «Гумуглар» (Москва) Рамазана Алпаута для «Этноглобуса»
-Можно ли расценить активность Кремля в отношении тюркских народов Кавказа как альтернатива черкесскому вопросу. Разделяете ли эту позицию?
-Мне представляется, что такое противопоставление является преувеличением. Я думаю, что более уместно говорить об активизации самих тюркских народов Северного Кавказа как в регионах и в стране в целом, так и на международном уровне. Сегодня мало кто может сетовать на отсутствие карачаево-балкарской или кумыкской общественной и культурной активности. Естественно, государству приходится с этим считаться. С другой стороны, на мой взгляд, немного спала черкесская активность, не знаю, с чем это конкретно связано, но даже по Москве могу сказать, что практически всегда на общих мероприятиях этнокультурных организаций встречаю тюрков, и почти никогда в них не вижу черкесские организации. Между тем не стоит видеть в активизации тюркских групп какую-то особую роль государства. Эта активность не стимулируется сверху, она идет снизу. У государства есть выбор: поддержать и сотрудничать или препятствовать. Как руководитель одной из самых активных кумыкских организаций могу сказать, что пока никакого давления, препятствий со стороны государства не ощущаем. Мы выражаем свою точку зрения по тем или иным вопросам абсолютно свободно. В чем-то государство нам помогает. Еще 10 лет тому назад было немыслимо говорить об отдельной кумыкской организации в Москве, тем более зарегистрированной в Минюсте РФ, сегодня же на наших мероприятиях принимают участие как дагестанцы, так и представители российской власти. До мероприятия в Грозном меня кумыкская общественность отговаривала называть мероприятие «тюркским», для многих это звучало как что-то вражеское, экстремистское, но тогда я настоял на своем, через 4 дня в центре Москвы при поддержке мэрии Москвы мы проводим фотовыставку кумыкского фотографа Рашида Каирбека «Лица тюркской национальности Северного Кавказа и Крыма». Мне кажется, такое развитие событий довольно отчетливо иллюстрирует то, как меняется отношение к нам, и как мы работаем, чтобы это случилось. 2. Кавказские тюрки, учитывая их симпатию к Турции могут ли повернутся спиной к Москве? Противопоставление Турции и России — это старый, совковый подход к этой теме. Мы как общественные структуры должны работать над тем, чтобы наши турецкие братья и наша страна активно сближались. Кумыки только выиграют от наращивания сотрудничества между Россией и Турцией. Поэтому мы будем способствовать тому, чтобы Россия и тюркский мир ладили. Мир давно стал сложнее, спектр отношений в мире нельзя видеть черно-белыми красками, нужно находить все хорошее, проявлять активность, чтобы плохое стало хорошим. Государство — это мы, народ, и мы должны влиять на процесс принятия решений, максимально активизировав инструменты мягкой силы.
-Черкесский вопрос также муссируется на международной арене. Отражается ли этот фактор на взаимоотношениях черкесов с тюркскими народами Кавказа?
-Не могу ничего сказать негативного. У нас нет на общественном уровне проблем во взаимоотношениях с черкесскими организациями. Другое дело отношение к балкарскому вопросу в Кабардино-Балкарии. Здесь стоит отметить, что в данном случае речь не идет о взаимоотношениях между черкесскими и тюркскими НПО, здесь более уместно говорить о защите прав балкарцев перед лицом региональной власти (!). Мы, кумыки, активно следим за тем, что происходит в Кабардино-Балкарии в части земельного вопроса и в целом балкарского вопроса в республике. Нам не безразлична судьба балкарцев. И конечно, нам важно, чтобы наши балкарские братья чувствовали себя комфортно в своей республике.
Как расцениваете тюркский фактор в политики России и в политике заинтересованных сторон по отношению к России. Некоторые ведь считают, что тюркский элемент превращается в рычаг давления на Россию. Нет, не думаю, что тюркский фактор становится рычагом давления на Россию, здесь больше уместно говорить о ревизии Россией тюркского фактора. Мне кажется, Москва понимает, что та альтернатива, антитюркская альтернатива, которая десятками лет конструировалась в регионах, стала угрозой для страны. Теперь пришло время постепенно пересматривать отношение к тюркскому фактору. Россия немыслима без тюркского фактора как страна и как региональная держава. 20 миллионов тюрков внутри страны нельзя не учитывать, тем более когда альтернативная конструкция показывает свою нежизнеспособность. Партнеры по Евразийскому союзу и потенциальные партнеры в региональной интеграции — это прежде всего тюркские государства. В таких условиях немыслимо строить свои региональные амбиции по-старому.
— Иран, также оценивая ситуацию, учитывает тюркский фактор. Явно тюркский элемент получает политический статус в этой географии…
-Тегеран предпринимает очень прагматичные шаги в последние годы, и с точки зрения своих национальных интересов поступает последовательно правильно. Иран на самом деле обхитрил и Россию, стремясь стать партнером Запада, используя для этого Россию. Теперь же ИРИ готовится быть больше, чем просто страна персов, ибо почти половина населения Ирана — тюрки. Иран ликвидирует потенциальные рычаги давления на себя, усиливая в себе тюркский элемент. России нужно делать ровным счетом то же самое, но быстрее, чем Ирану. Тюркский фактор как один из инструментов внешней политики России может сыграть положительную роль в сдерживании Тегерана, который хочет больших перемен на Большом Ближнем Востоке. Во всех этих процессах тюркский фактор сыграет решающую роль.
— Какое место занимает тюркский элемент во внешней политике Москвы и Анкары?
Думаю, что сейчас в этом заинтересованы все в регионе, начиная от России, заканчивая тем же Ираном. И кстати, при Эрдогане тюркская тема ослабла в риторике Анкары, нынешние власти этой страны ставят не на тюркский фактор, а на мусульманскую умму.
— Грузия, Украина признали черкесский геноцид , пытаясь насадить России. Каких еще действий можно ожидать в вопросе политизации черкесского элемента?
Я думаю, что черкесскую проблему такими методами не решить. При этом я считаю, что черкесская проблема существует и она должна быть признана проблемой. Однако мне представляется, что черкесским активистам нужно вернуться к исходному пункту и начинать иначе строить свои подходы. Это мое личное мнение. При существующем подходе противопоставления себя России, а еще хуже — как минимум давать использовать черкесский вопрос в качестве раздражителя Москвы, не будет способствовать решению проблемы адыгов. Поэтому лучше черкесским активистам сделать все, чтобы их проблему не использовали в качестве раздражителя Москвы.
— Какие еще действия могут быть внедрены в отношении политизации тюркского фактора на Кавказе?
Я думаю, что тюркский фактор на Северном Кавказе будет усиливаться в новом качестве. Мы должны работать над тем, чтобы тюркский фактор ассоциировался с партнерством, а не с угрозой. Мы осознаем, что в наших интересах сместить тюркскую риторику в сторону экономических возможностей, это придаст нам уверенности и способствует нашему усилению как позитивного актора, которого не стоит опасаться, и в котором следует видеть потенциал как экономический, так и геополитический. 10. Есть ли попытки объединить черкесский и тюркские организации? Нет, я думаю, что на сегодняшний день это невозможно. Объединение — это слишком сильное слово, предполагающее практически слияние. Партнерство между нами в большой семье российских этнических групп возможно, но вряд ли объединение.