Гюльнара Инандж
Бакинский саммит каспийских государств, увы, не стал переломным в разрешении противоречий, касающихся правового статуса моря. На фоне этих реалий некоторые круги лоббируют проект соединения Каспия с Персидским Заливом. Можно ли такие идеи рассматривать в прикладном ключе? Данную тему в эксклюзивном интервью агентству Новости-Азербайджан комментирует политический эксперт Лидер TV Тофик Аббасов:
— Бакинский саммит по позиционным положениям достиг поставленных целей. Он продемонстрировал готовность сторон к сотрудничеству. Потому загодя форматировать проблему временными рамками, думаю, было бы не верно…
А что касается идеи соединения Каспия с Персидским заливом, то она не нова. Ею был одержим последний иранский шах, который вынашивал планы диверсификации и решительно хотел построить альтернативный Волго-Донскому пути водоканал. Но обстоятельства 70-ых годов вынудили монарха отложить проект в долгий ящик.
И сегодня для стран региона есть дела более важные, чем прорыв канала в южном направлении. Но сообща они могут его осуществить, если на то будет обоснованная необходимость.
— Иран в вопросе статуса не идет на уступки. Москва по этому поводу держит паузу и пытается не допустить появления в регионе западного влияния, и вот здесь интересы Москвы и Тегерана совпадают. А насколько велики шансы нерегиональных сил в прорыве каспийской твердыни?
— Приход в регион нерегиональных сил может стать следствием неординарных процессов. Вспомните, как долго американские военные корабли добивались доступа в акваторию Черного моря. Без событий в Южной Осетии в 2008 году это вряд ли бы состоялось…
Или другой пример – под видом конвоирования танкеров в Персидском заливе американцы прочно и надолго обосновались в заливе с 80-х годов прошлого века…
Так вот, пока нет военных кампаний, очагов напряженности между странами регионами, и поводов не будет, чтобы другие державы вошли в зону Каспия.
Движение НАТО на Восток через Кавказ, в общем-то, застопорилось. Максимум достигнут в виде полномасштабного присутствия западных сил в Грузии. Потому пробитие коридора через южное направление сохраняет актуальность для США и их союзников. Если в иранском вопросе не наступит рельефного перелома, то есть не начнется военная кампания и Тегеран сохранит статус-кво, то Западу придется довольствоваться наблюдениями издалека…
— Насколько определение правового статуса Каспия изменит геополитический расклад в Евразии, и сможет ли новый статус помешать усилению в регионе Китая, Запада, Турции?
— Отрегулированный статус должен стать плодом пятистороннего консенсуса.
Но чисто географически Каспий своим периметром несет в себе пограничные функции. Являясь своеобразным продолжением Уральской гряды, он создает геополитический водораздел не только между частями света, но и сферами влияния. Потому задача одних состоит в том, чтобы пересечь этот рубеж, а другие стараются использовать природную межу, чтобы не дать конкурентам укрепиться в зоне собственных интересов.
К тому же, Азербайджан, Казахстан, частично Туркменистан успешно сотрудничают с западными кампаниями, воссоздают благоприятный инвестиционный пояс.
Если спадет напряженность по оси Иран-Запад, то перспективы могут оказаться более благоприятными.
Я склонен считать, что в скором времени этого не произойдет, потому что борьба между сторонами постепенно сползает к режиму измора. Потому и сопредельным странам все время приходится думать над механизмами нейтрализации вызовов.
— Предложенный Россией проект Организации Каспийского Экономического Сотрудничества (ОКЭС), наверное, и является одной из моделей щита против сторонних вмешательств, не так ли?
— Скорее да. К тому же и Иран предлагает создать схожую структуру с расширенными полномочиями. Но одно дело предлагать, совсем другое дело осуществить планы и следовать их предписаниям. Россией и Ираном дело не исчерпывается. На реализацию этих инициатив необходимо принципиальное согласие всех государств региона.
При наличии общей воли можно создать объединения региональных стран, но с условием, чтобы цели и задачи отвечали бы реальным ожиданиям государств-соседей.
Печальный опыт СНГ может сыграть роль примера тому, как нельзя договариваться и как нельзя сотрудничать.
— После Бакинского саммита вновь на повестку дня вернулась тема газового проекта НАБУККО. Каковы шансы на его реализацию в свете нежелания некоторых государств региона?
— Добра, как говорится, никогда не бывает много. Силы, которые противятся НАБУККО, повторяют ошибки последних десятилетий, когда наперекор планам конкурентов отдельные страны торпедировали проекты новых транзитных маршрутов.
Практика показала, что многовариантность зачастую приходит на пользу даже тем, кто некогда выказывал скепсис по тем или иным маршрутам доставки энергоносителей.
Некоторые страны откровенно торпедируют НАБУККО, некоторые двумя руками выступают «за», а некоторые, имея даже неплохие предпосылки для участия, следят за развитием событий…
Мне кажется, что НАБУККО все же реализуется, и в дальнейшем оправдает те расчеты, которые с ним связывают и потенциальные поставщики, и потенциальные потребители.
— Азербайджан предпочитает вести сбалансированную политику и, скорее, Баку не против участия Запада на Каспии, не так ли?
— Сбалансированный политический курс Азербайджана как раз являет собой ту прагматичную модель, которая подрывает почву рисков и формирует благоприятную основу для взаимодействия конкурирующих сил.
Сотрудничество Баку с западными кампаниями не направлено против третьих стран. Оно целиком укладывается в программу развития реформ, с помощью которой страна решает экономические, социальные, гуманитарные и культурные программы.
В широком спектре приоритетов официального Баку наличествует всего лишь один запрет на сближение, и это касается Армении, которая оккупировала азербайджанские земли.
Со всеми остальными странами двери для сотрудничества открыты, и Азербайджан демонстрирует, как нужно строить отношения с соседями, с государствами Европы и остального мира.
Более разумной альтернативы такому курсу, как мне кажется, просто не существует. Эта модель может стать панацеей для всех бед на всем пространстве человеческой жизнедеятельности.
источник —